Новое ЛС!

Вам пришло новое личное сообщение (ЛС).

Перейти в папку «Входящие»



RUSBIONICLE - Русскоязычный сайт о Bionicle (Бионикл)
Текущее время: Чт мар 28, 2024 7:16 pm

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 154 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5 ... 11  След.
Автор Сообщение
СообщениеДобавлено: Пн май 28, 2012 7:20 pm 
 Заголовок сообщения: Настольная книга начинающего автора.
Повелитель Воздуха
Повелитель Воздуха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 19, 2009 7:32 pm
Сообщения: 3029
Откуда: from the Dream...
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Душа моя Павел,
Держись моих правил:
Люби то-то, то-то,
Не делай того-то.
Кажись, это ясно.
Прощай, мой прекрасный.

Некоторое время назад меня заинтересовало "повышение квалификации" в качестве писателя...

Кроме этих статей я могу посоветовать программу "Свежий взгляд" для усовершенствования текста.
Ее можно, в числе прочего, скачать с сайта litkniga.ru. Сайт сам по себе полезен, копировть оттуда ничего не буду ,так как вне контекста других статей впечтление будет неполным.
А вот сборник статей Максима Горького Письма начинающим литераторам
Стилистика начинающего автора
Скрытый текст: Показать
Вечный ученик (предисловие)
Так получилось, что за последний год я принял активное участие в нескольких сетевых конкурсах; какие-то из них я отсудил в качестве жюри, в иных участвовал как рядовой конкурсант. Мне пришлось прочесть несколько сотен произведений начинающих авторов; прочесть внимательно, вникнуть в них, разобраться в сюжете и стиле. Это оказалось неожиданно увлекательным делом: разбирая чужие ошибки, пытаясь их осознать, исправить, я задумался: «А что же я? Как же пишу я сам?» Выяснилось, что безобразно. Это откровение меня поразило до глубины души, поразило и заставило призадуматься.
Пришла пора взяться за учебники, за критические статьи опытных литераторов; я отказался от бессистемного чтения и принялся штудировать классиков, разбирая их творчество, особенности стиля. Очень скоро стало очевидно, что большинство начинающих авторов (и я в том числе) допускают одни и те же ошибки. Эти ошибки механистичны; чтобы избежать их, достаточно внимательно вычитать текст и поправить неудачные фразы; главное — знать, что искать.
Все, о чем будет сказано в статье — относительно. Могу с уверенностью сказать, что классики в поисках экспрессии зачастую пренебрегают «общепринятой» стилистикой. Временами у них встречается речевая избыточность, двусмысленные фразы, корявая фоника. Чего стоит одна фраза «обедал подчас с сторожами» в «Мертвых душах» Гоголя! Тем не менее, в большинстве случаев можно найти причину, по которой писатель отошел от стилистических норм. Я не призываю никого писать абсолютно правильно — это невозможно, да и не нужно никому… правильная речь мертва. Нет! Мое мнение таково: автор должен знать, что и для чего он делает. Если есть своеобычная фраза, — будь добр, объясни (хотя бы сам для себя) зачем она здесь. Иначе текст будет пуст: слова есть, знаки препинания тоже — автора нет.
Итак, приступим.
Три барракуды стилистики начинающего автора (жаргонизмы, канцеляризмы, архаизмы)
Читая конкурсные рассказы, я частенько натыкался на предложения вроде этого:
«Введя в организм некоторую дозу горячительных напитков, мы похерачили к преподу на лабу, ибо оный уже возвестил пришествие вышеупомянутой».
Пример утрирован, в чистом виде никто так не пишет. Тем не менее, мой судейский опыт подсказывает, что начинающие авторы очень любят «трех барракуд», лелея наивное убеждение, что это ново, ярко и выразительно. Что так никто кроме них не пишет.
И действительно. В хорошей литературе очень мало произведений, написанных с использованием подобного смешения стилей. Дело в том, что жаргонизмы и канцеляризмы сочетаются очень плохо; добавление же в эту окрошку «высокого штиля» совершенно убивает произведение. О какой художественной ценности рассказа может идти речь, если в нем героиня не любуется на себя в зеркало, а «обозревает свою физиономию»? Сколько веры писателю, у которого дети «целеустремленно шествуют в направлении песочницы»? Отвечу — никакой, нисколько.
Отказ от того или иного стиля не может быть абсолютным. Иногда в поисках особой выразительности, для придания персонажу индивидуальных свойств, авторы привносят в его речь стилистические особенности:
«Начну с того, что тогда я был молод и ставил перед собой более обширные задачи, нежели теперь. Я учился в техническом вузе и писал стихи о дружбе, любви и окружающей природе. Я охотно читал их своим однокурсникам, дабы привить им любовь к поэзии. Но, как и у Леонардо да Винчи, мой рост шел не только по линии художественного творчества, но и по линии изобретательства» В. Шефнер «Когда я был русалкой»
или:
«— Вполне позитивно, — согласился второй, поправляя сидящие на крючковатом носу очки из шлифованного голубоватого горного хрусталя в золотой оправе. — Если отравка не подпорчена какими-нито инградиенциями.
Корчмарь налил. Аплегатт заметил, что руки у него слегка дрожат. Мужчины прислонились спинами к стойке и не спеша потягивали из глиняных чарок.
— Великомилостивый сударь хозяин, — вдруг проговорил очкастый. — Полагаю не без резону, здесь недавно тому проезжали две дамы, интенсивно следующие в направлении Горс Велена» А. Сапковский «Час презрения»
Но всякий раз при этом автор старается дать некое объяснение речевой особенности персонажа:
«И Ахилла рассказывал. Бог знает что он рассказывал: это все выходило пестро, громадно и нескладно, но всего более в его рассказах удивляло отца Савелия то, что Ахилла кстати и некстати немилосердно уснащал свою речь самыми странными словами, каких он до поездки в Петербург не только не употреблял, но, вероятно, и не знал!
Так, например, он ни к селу ни к городу начинал с того:
— Представь себе, голубчик, отец Савелий, какая комбынация (причем он беспощадно напирал на «ы»).
Или: — Как он мне это сказал, я ему говорю: ну нет, же ву пердю, это, брат, сахар дюдю.
Отец Туберозов хотя с умилением внимал рассказам Ахиллы, но, слыша частое повторение подобных слов, поморщился и, не вытерпев, сказал ему:
— Что ты это… Зачем ты такие пустые слова научился вставлять?
Но бесконечно увлекающийся Ахилла так нетерпеливо разворачивал пред отцом Савелием всю сокровищницу своих столичных заимствований, что не берегся никаких слов.
— Да вы, душечка, отец Савелий, пожалуйста, не опасайтесь, теперь за слова ничего — не запрещается» Н. Лесков «Соборяне».
Объяснить любовь к жаргонизмам (варваризмам) и архаизмам несложно: как и всякие эмоционально насыщенные понятия, они попадают в оперативную память человека первыми, особенно, если у автора беден словарь и нет навыков использования синонимов. Ох, тяжело подчас бывает подобрать нужное слово, то единственное, без которого никак! И рождаются из этого бессилия уродцы вроде «возвещающих преподов»: автор уже понимает, что писать надо ярко, эмоционально, выразительно, да пока что не знает — как…
Использование канцеляризмов — это совсем гиблое дело. Беда в том, что большинство авторов — люди просвещенные, они смотрят телевизор и читают газеты, с готовностью осваивая убогую лексику и суконный стиль передовиц. Что там литература! Сама народная речь становится корявой и неуклюжей. Ведь канцеляристу не обязательно держать в уме всю фразу, он может лепить слово на слово, не задумываясь в начале предложения о том, что будет в конце. Канцелярщина позволяет обойтись без глаголов, умертвляя текст, погребая его под курганами мертвых отглагольных существительных. Проверьте: вместо фразы «ударил мечом» получится «нанесение колотой раны путем прободения тела заостренным предметом». Очень солидная, весомая фраза, не правда ли? Наверняка автор — уважаемый человек, думают читатели, не какой-то там пустозвонный сочинитель фэнтези.
Да стоит ли оно того? Кому нужно уважение, добытое такой ценой?
Золота никогда не бывает слишком много (речевая избыточность)
А вот другая распространенная ошибка — избыточность. Многословность, велеречивость. Обычно речевая избыточность происходит от некоей авторской жадности, стремления огорошить аудиторию своим знанием жизни, словарным запасом. На голову бедного читателя вываливается сразу все: «Люди шли быстро и торопливо, передвигаясь бегом вприпрыжку». Зачем? У каждого слова свое определенное значение, — может быть, даже несколько, — но вам-то нужно именно одно! Представьте себя стрелком из лука, Вильгельмом Теллем: есть ли смысл щедро осыпать мишень стрелами, когда ценится лишь «десятка» — попал в яблочко? нет? Стрела одна и яблочко одно. Жертвовать чем-то все равно придется, еще Чехов об этом писал.
Выделяются три вида избыточности:
Плеоназм. Это — избыточность как она есть. Нагромождение слов, многократно поясняющих одно и то же: «Графиня смотрела на меня с надменной, горделивой чванностью»
Тавтология. Для тавтологии необходимо присутствие однокоренных слов. «Графиня взирала на меня горделивым взором».
Ляпалиссиада. Утверждение заведомо очевидных фактов, граничащее с абсурдностью. «Графиня рассматривала меня, глядя обоими своими глазами». Само происхождение термина «ляпалиссиада» достаточно забавно: слово образовано от имени французского маршала Ля Палиса, погибшего в 1525 году. Солдаты его просто обожали, и сочинили о нем песню, в которой была строка: «Наш командир еще за 25 минут до своей смерти был жив».
По большому счету, описать все случаи избыточности невозможно. Изобретательность авторов воистину безгранична: тут и «пернатые птицы», и «наиболее высочайший», и бог знает что еще. К счастью, в борьбе с плеоназмами у нас есть два союзника: первый — обидная нелицеприятная критика со стороны злейших друзей, ну а второй… думаю, вы уже сами догадались. Это очень обидная, очень нелицеприятная критика со стороны их же. Чем больней, тем лучше.
Временами плеоназмы бывают необходимы, чтобы придать произведению большую экспрессию:
«По ходу пьесы спиртные напитки подавались в таком огромном изобилии, что к концу второго действия все артисты были пьяны вдребезги» Зощенко, «Опасная пьеска».
В черном плаще из лоскутов тьмы (штампы)
«— Дуб, — бросил профессор.
— Могучий, — прошептал испытуемый.
— Как? — переспросил профессор, словно не поняв.
— Лесной великан, — стыдливо пояснил человек.
— Ага, так. Улица.
— Улица… Улица в торжественном убранстве» К. Чапек «Эксперимент профессора Роусса»
Зачастую автор стремится экономить силы и время, пользуясь многочисленными литературными находками своих коллег — маститых и не очень. И действительно: к чему изобретать что-то новое, когда все уже написано до нас?.. Вот и появляются в произведениях глаза, горящие «каким-то странным ярким огнем», плащи из «клубящихся лоскутьев мрака», «дивные эльфы» и «герметические костюмы, похожие на скафандры». На эту тему много сказано до меня, повторяться не хочется. Метафоры и реалии сродни монеткам: чем чаще платишь ими, тем тусклее становятся. Почему Лесков был способен написать: «длинный сухожильный квартальный и толстый, как мужичий блин, консисторский чиновник с пуговичным носом», а большинство авторов путается в «бочкообразных» телах и «коротких носах»? Чем мы хуже Лескова?
Каждый из нас регулярно наблюдает в жизни «мужичьи блины»; окружающая нас реальность неизмеримо богаче литературы. Достаточно проявить чуточку внимания к мелочам — и не придется обращаться к штампам.
Своя игра (притяжательные местоимения)
«Она сидела возле него, облокотившись своим локтем на спинку его стула, и смотрела на его работу»
Естественный вопрос, возникающий при взгляде на это предложение: чьим еще локтем можно облокотиться на спинку стула, кроме как своим? Чем вообще можно облокотиться, кроме как локтем? Начинающий автор зачастую стремится настолько детализировать происходящее, что доходит до абсурда. Притяжательные местоимения «свой», «своя», «своё» играют при этом с ним дурную шутку, делая текст тяжелым и рыхлым. «Он засунул свою руку в карман своего пальто и достал свой верный кольт». Не правда ли, детальное описание? А ведь избежать этой ошибки легко: достаточно «поиграть» с текстом, выбрасывая местоимения, посмотреть, — потеряет предложение смысл, нет?.. Сперва осознанно, придирчиво глядя на каждое предложение, через какое-то время процесс пойдет сам, без прямого участия сознания.
Временами использование местоимений стилистически оправдано: например, «лицо свое», или даже «лик свой» — более экспрессивная форма, чем просто «лицо». Сравните: «он повернул лицо к гостям» или «он обратил лик свой к гостям»? Совершенно иное звучание. Классики часто пользуются этим приемом, к примеру, фраза, использованная мною в начале главы, у Гоголя в «Невском проспекте» звучит так:
«Она сидела возле него, облокотившись прелестным локотком своим на спинку его стула, и смотрела на его работу»
Какая-то скучная смерть (неопределенные местоимения)
««Бессмысленная, вялая какая-то, скучная смерть веяла ровным дыханием», — пишете Вы на 129 странице. Это — очень характерная фраза для Вас. А ведь в ней, несмотря на три определения понятия «смерть», — нет ясности. Сказать «вялая смерть» и прибавить к слову «вялая» — «какая-то» — это значит подвергнуть сомнению правильность эпитета «вялая». Затем Вы добавляете — «скучная», — к чему это нагромождение?» М. Горький «Письма начинающим литераторам»
Зачастую автор, описывая своих героев, совершает чуть ли не самую страшную ошибку, какую только можно представить: он признается в собственной некомпетентности. Неспособности показать чувства, переживания персонажей, свою слепоту в отношении описываемых реалий. «Почему-то жило твердое убеждение», «из-за какого-то глупого детского упрямства», «с каким-то безумно отрешенным взором», «чувствовался какой-то надрыв переживаний» — не правда ли, так и слышится: «не знаю я, что там за надрыв переживаний, отстаньте от меня»? Сами посудите: едва читателю придет на ум, что писатель не способен описывать придуманный им мир, — какая будет следующая мысль? «А зачем я вообще читаю эту книгу? Деньги за нее выложил?».
Точно так же непонятны описания «магических порталов какого-то синего цвета». Почему не написать просто: «портал синего цвета»? Чем это ухудшит описание?
Есть случаи, когда неопределенные местоимения нужны. К примеру: «глаза у него были какие-то болотные». Сказать «болотные глаза» — сомнительно, очень сомнительно… Что, глаза квакают? прыгают по кочкам?.. Сказать «глаза болотного цвета» — теряется уйма оттенков, заключенных в эпитете «болотный». Тут и тоска, и гниение, и затхлость. «Какие-то болотные» на мой взгляд идеально передают всю гамму значений, заключенную в слове.
А еще хочу я вам сказать… (начало предложения: «А», «Но», многоточия)
Если посмотреть на способы построения предложений, можно выделить некоторые закономерности. Есть стиль завывающе-эпический:
«И рыцарь отправился по левой дороге, а дракон — по правой. Они шли долго. И солнце встало не один раз. Потому что шли они неделю. И рыцарь подумал: «И куда это я иду?». И не было ответа ему...»
Обратите внимание: все эти «и» в начале предложения легко выкидываются. Большей частью они не нужны, а просто отражают особенность мышления автора: человек мыслит, складывая мир кубиками, подобно архитектору, пристраивающему к Башне Слоновой Кости множество мелких кирпичных домиков. Фонически это звучит так, будто он порывается что-то сказать вдогонку: «И еще! И еще! И еще вот так!»
Есть стиль прекословящий:
«Но джинн сказал Стоеросову: «Аллах с тобой, гяур!» Стоеросов был неплохой человек, но с норовом. Почему? Но так уж сложилось. Бывает. Но почему-то джинн об этом не знал».
Тоже особенность психики автора: человек постоянно сам себе прекословит. Из каждого правила есть исключение, и автор стремится доказать это всем и каждому. Обычно такой стиль получается, если автор одержим стремлением быть оригинальнее всех. На конкурсах такие произведения встречаются постоянно.
«… А я посмотрел налево. Черт возьми!.. А мне навстречу и космодесантники с бластерами, и летающие тарелки с гипердвигателями. А я им говорю: «А на кой черт вы приперлись?». А они молчат»
Можно сказать, автор объединяет в себе особенности первых двух стилей. Постоянный вызов: «Вы думали так?! А вот вам!». Тяжело читать произведение, когда автор постоянно петушится, постоянно вызывает читателя на поединок. С одной стороны юношеские амбиции, с другой — нужно ли это читателю?
«Солнце садилось… Она посмотрела на меня многозначительно и улыбнулась… Я последую за ней?.. Или она за мной?.. «Сеня… сколько время?..» — осведомилась она...»
Такое ощущение, что автор недоговаривает, а герои многозначительно молчат. Фонически многоточию соответствует пауза. Можно ли читать произведение, состоящее из сплошных пауз?
Начинать предложение со слов «пусть», «только», «итак», «ну», «да», «нет» — это великолепный прием, служащий для придания произведению особой экспрессии. Но пусть этого приема не будет слишком много! Если каждое предложение в тексте будет начинаться эмоциональной вставкой, восприятие читателя притупится, по-настоящему эмоциональный поворот сюжета не вызовет в душе ни малейшего отклика.
Однако, тем не менее, все же скажем (слова-паразитики)
Как разговаривает матерый руководитель? Политик со стажем?
«Дорогой наш, понимаешь, Никифор Васильевич! Мы, так сказать, собрались здесь, чтобы поздравить, в смысле — вручить тебе ценный, что называется, подарок».
Он это делает не просто так. Речевой мусор нужен для того, чтобы дать окостенелому сознанию время обдумать следующую фразу. Слова-паразиты играют роль буфера, отсрочки, необходимой для принятия решения. Какая отсрочка нужна автору, сидящему в уютном кресле перед компьютером, с чашкой кофе в руке? Для чего?.. Да, в порыве вдохновения — может быть (если автор так мыслит), но почему не вычистить этот мусор позже, при вычитке?
Если сравнивать текст с человеческим телом, можно предложить следующую аналогию: глаголы — это мышцы, существительные — кости. Прилагательные — кожа, косметика, одежда. Догадываетесь, чем окажутся в рамках этого сравнения слова-паразиты? Правильно — жиром.
В некоторых случаях использование слов-связок необходимо. Для стилизации повествования под своеобычную манеру рассказчика, например:
«Нынче все пьют помаленьку. Ну и артисты тоже, конечно, не брезгают. Артистам, может, сам Госспирт велел выпить. Вот они и пьют.
Во многих местах пьют. А на Среднем Урале в особицу. Там руководители драмкружка маленько зашибают. Это которые при Апевском рабочем клубе.
Эти руководители как спектакль, так обязательно даже по тридцать бутылок трехгорного требуют. В рассуждении жажды» Зощенко, «Опасная пьеска»
Неописуемая неприятность (использование отрицаний в описаниях)
Хотите упражнение? Ниже я дам текстик, попробуйте его пробежать глазами, не особо вчитываясь. Затем перечитайте второй раз внимательнее и сравните:
«Стены замка еще не растрескались от ветра и дождей, дряхлость не оставила на них свой мерзкий плесневелый отпечаток. Подъемный механизм моста пока еще не был сломан, и пруд, полный кувшинок, зеленой тиной не зарос»
Не правда ли, двойственное впечатление? Такова работа подсознания: восприятие текста синкретично; человек воспринимает все слова скопом, лепит их в картинку, при этом отрицания теряются. Чтобы учесть все эти «не», приходится читать текст не образами, а словами. Естественно, художественная ценность произведения резко снижается. Можно придумать ситуацию, когда подобного эффекта приходится добиваться, но очень и очень сомнительно.
Старайтесь описывать ситуацию в конструктивном ключе. Это сложно, знаю по себе, однако полученный результат того стоит.
Картинки для слепых (избыточность эпитетов)
Бывает, автор настолько не доверяет читателю, что принимается детально растолковывать очевиднейшие вещи. При этом совершенно не принимается во внимание тот факт, что читатель может видеть мир по-своему: пишущий должен навязать ему свое видение картины, и баста!
К примеру: есть предложение «Начиналась гроза». Вполне нормальное предложение, гроза ведь у каждого своя. Личная, выстраданная. Но автор — личность творческая, он пишет «Началась страшная гроза». Пока тоже ничего страшного, однако молнии не показаны. Дайте мне молнии! Где молнии? Появляется: «Началась роковая, страшная гроза, зазмеились ветвистые молнии». В стремлении «делать красиво» автор неутомим, а результат? Результат налицо: «И, наконец, безжалостно, грохочуще раздвигая слои реальности, явилась третья молния, яростно разбросала по небу свои алчущие ломаные щупальца, вцепляясь ими в скользящие сквозь мироздание, даже самые крохотные потоки, несущие в себе Силу».
Даже простое словосочетание «кухонный стол» у разных людей вызовет разные ассоциации. У одного стол — это «оливье», картошка, водочка, у другого — икра, ананасы, шампанское… У третьего вообще селедочный хвост и гора немытой посуды. В принудительном порядке застелив стол крахмальной бело-зеленой клетчатой скатертью, выставив пожелтевший, потрескавшийся кофейник с ароматным кофе, три чашки на старых блюдцах и плетеную тарелочку с позавчерашними миндальными крекерами, автор рискует остаться вообще без гостей. Излишняя обстоятельность в описаниях убивает читательскую фантазию.
Иногда многоэтажные прилагательные нужны, без них никак. Мой любимый пример из Эдуарда Успенского звучит так: «новенькая немецкая игрушечная стиральная машина».
Беспокойный персонаж (избыточность действия)
Временами стремление автора отобрать бразды «мировосприятия» у читателя принимает несколько иную форму. Желая показать героя во всей красе, динамично и ярко, автор заставляет его совершать массу ненужных телодвижений. «Сидящий в кресле маркиз встал, задумчиво прошелся по комнате, вертя в руках перо, и остановился напротив портрета королевы, глядя на нее с обожанием, шепчущий слова любви». Оговорюсь: эта особенность стиля больше характерна для мужчин, женщины стараются насыщать пространство текста образами и красками. С одной стороны насыщенность текста действием — это неплохо, очень даже неплохо!.. Еще А. Н. Толстой говорил: «Движение и его выражение — глагол — являются основой языка. Найти верный глагол для фразы — это значит дать движение фразе». С другой: в приведенном мною примере многие действия излишни. Инстинктивно ясно, что герой должен был встать, перед тем, как идти, что остановиться, одновременно глядя и шепча — это как-то уж чересчур. Обилие беспомощных причастных и деепричастных оборотов душит текст, страдательный залог делает произведение сонным и апатичным.
Особое внимание стоит обратить на разбивку диалогов:
«— Чур меня, чур! — сказал он, хихикая, пнув Тузика в бок».
Ох, неуклюже! Но скажите:
«— Чур меня, чур! —пнул он Тузика в бок и захихикал» — прозвучит куда динамичнее.
Другой случай, когда автор начинает вкладывать действия героев друг в друга подобно матрешкам. «Маркиз грустно перетаптывался возле зеркала, держа в руках стакан вина, запотевающий на холоде, из которого время от времени прихлебывал, наблюдая за отражением задумчиво перебирающей струны лютни королевы, улыбаясь, бросавшей на него задумчивые взгляды». Сознанию читателя тяжело держать столько связок между объектами, столько отношений. Наконец, так писать — просто безграмотно! Лучше разбивать подобные громоздкие фразы на несколько предложений.
Тем не менее, эта особенность стиля довольно неплоха; при правильном использовании обилие глаголов может стать «визитной карточкой» автора. Главное — не злоупотреблять, не душить живой глагол причастными и деепричастными оборотами.
Запись рецепта яда змеи долины Василисков (избыточность существительных)
Если вспомнить «Манифест партии национал-лингвистов» Лукина, восемнадцатый раздел был посвящен весьма занимательной проблеме:
«Да, но как же без глаголов-то? Какая же это жизнь без глаголов? Ответ: самая что ни на есть нормальная. С какого потолка, интересно, взято утверждение, что глаголы в нашей повседневности необходимы? Да они в русской речи вообще не нужны. К чему они? Зачем? Какая от них польза? Да никакой. Без них даже удобнее. И вот вам лучшее тому доказательство: вам ведь и невдомек, что в данном разделе нет ни единого глагола!»
Без глаголов писать можно; я пробовал, получилось довольно занятно. При этом возникает неприятная проблема: можно скатиться на использование отглагольных существительных, а они сильно утяжеляют текст. Возможно, вы помните раздел «Нарочно не придумаешь» в «Крокодиле»? Там публиковались как раз такие перлы народного словотворчества: «она вытаращилась на меня со всей наглой развратностью своей порочной души» или «в знак подтверждения своего согласия». Что это — малообразованность? низкая культура речи? Временами подобные фразы встречаются в довольно грамотно написанных произведениях: «принятия яда, выращенного в мышиной норе корня белладонны». От этой печальной традиции лучше избавляться, а то чем черт не шутит: вдруг фантазия Лукина станет реальностью?
Как проста эта прическа и как она идет к ней (избыточность местоимений)
Львиную долю ляпов, обнаруживаемых у начинающих авторов, составляют проблемы с местоимениями. Местоимение замещает предмет, но само оно безлико.
«Люди выбегали из домов с зонтиками и чемоданами, они озабоченно косились на небо, раскрывая их». Это — типичный пример неудачного использования местоимений. Местоимение «они» может относиться к «людям», «домам», «зонтикам» и «чемоданам». Мышление читателя устроено так, что обычно оно соотносит местоимение с последним встреченным в предложении объектом, главное, чтобы число и род совпадали. В примере, который я привел, «они» скорее всего будет относиться к чемоданам. Надеяться на то, что читатель все поймет по смыслу — глупо. Если фраза может быть понята неправильно, она будет понята неправильно. Я уж не говорю о том, что в выделенном примере есть вторая, куда более грубая ошибка: неудачное использование местоимения «их». Даже теория вероятности против незадачливого автора: если посчитать варианты, окажется, что существует шестнадцать вариантов понимания фразы, из них только один нормальный, остальные вызывают смех.
Есть очень мерзкое местоимение: «всё». «В корабль попал метеорит, и всё взорвалось». Господа сочинители! В космическом корабле нет детали под названием «всё». Извольте написать конкретно: что взорвалось и почему. Чаще всего местоимение «все», «всё» используются начинающим автором по лени ума. Детально описывать картинку сложно; надо работать, оттачивать речь, собирать факты. Надо мало-мальски разбираться в описываемом предмете. Куда как проще написать расплывчатое «всё», уклончивое «это», предательски двусмысленное «тут». «При воспоминании об этом у него в душе возникало некое возвышенное чувство. Это чувство он лелеял в себе, и это было хорошо»
А вот и нехорошо! Леность ума, беспомощность в описаниях и стремление спрятаться за обтекаемым неконкретным местоимением никогда не будут отнесены к авторским достоинствам.
У местоимения в русском языке своя особенная роль, к примеру, оно активно используется в прямой речи. Для большей выразительности фразы зачастую допускаются даже плеоназмы: «Семен, он умен!» Местоимения хороши, если вы хотите назвать предмет, известный обоим собеседникам, к примеру, фразу: «— Ты по-прежнему пытаешься обосновать Гипотезу существования внепространственных взаимодействий между телами, обладающими массой?!» в речи двух ученых можно поменять на «— Ты по-прежнему пытаешься обосновать ту свою гипотезу?» Оба собеседника знают, о чем идет речь, — к чему утомительный тяжеловесный повтор?
Гоголь очень активно использовал местоимения. Временами чересчур активно, на мой взгляд… впрочем, на вкус и цвет товарищей нет. При этом он великолепно владел приемами, помогающими избегать ляпов. «Но одна между ими всех лучше, всех роскошнее и блистательнее одета. Невыразимое, самое тонкое сочетание вкуса разлилось во всем ее уборе, и при всем том она, казалось, вовсе о нем не заботилась и оно вылилось невольно, само собою. Она и глядела и не глядела на обступившую толпу зрителей, прекрасные длинные ресницы опустились равнодушно, и сверкающая белизна лица ее еще ослепительнее бросилась в глаза, когда легкая тень осенила при наклоне головы очаровательный лоб ее». Николай Васильевич договорился сам с собой, что местоимение «она» будет относиться к одной лишь прекрасной незнакомке, смутившей Пискарева. Именно поэтому «она» — не голова, не тень и не толпа.
Средневековые штаны (неконкретность описаний)
Лично меня задевает, когда я читаю в рассказе подобное описание: «Рыцарь ехал, облаченный в средневековую одежду: древний феодальный камзол, старинные штаны и национальную шляпу с традиционным рыцарским пером». Ребята, история костюма очень богата: котты, шоссы, касэды, камзолы, пурпуэны… Наше время дает автору великолепные возможности: пошарив по интернету, можно легко добыть нужную информацию, узнать, чем баскинет отличается от кулеврины и можно ли их вообще сравнивать. Помните Ильфа и Петрова, «стремительный домкрат»? Увы, «домкраты» никуда не исчезли; девы-воительницы в наше время надевают кирасы на голову — все лишь оттого, что пишущему было лень выяснить правильное значение слова. Зачастую автор имеет лишь приблизительное представление о том, что пишет. Результат: взрывающееся в звездолете «всё», «лошадинообразные» создания, «какие-то средневековые плащи»…
Конкретное описание всегда лучше общего; если есть выбор, что предпочесть: бескозырку или головной убор, берите бескозырку. У читателя хорошо проработанные детали произведения вызывают доверие.
Репортаж с места действия (телеграфный стиль)
«Взошло солнце. Подул ветерок, тучи ушли к северу. Лучи коснулись верхушек травы, роса испарилась. Зашумели деревья, запели птицы. Все обрадовалось, развеселилось. Лес проснулся, загомонил своим особым говором»
Текст, написанный подобным языком, уже не спасти. Можно напридумывать эпитетов, указать, например, что трава — зеленая и сочная (автор ее пробовал?), а деревья — ветвистые и африканские, что птицы — громогласные. Все втуне. Бесполезно, потому что сам строй предложений неудачен; тупое нанизывание подлежащих и сказуемых не делает текста. А что в итоге? Произведение описывает утро, а читатель засыпает.
Стилистика типов предложения — дело сложное и интересное. Короткие, рубленые фразы придают повествованию живость, длинные — великолепны в описаниях. При этом следует помнить, что текст формируется не просто из предложений, но из логически связанных предложений. Если такой связи напрямую не видно, сознание читателя воссоздаст ее само и результат будет обескураживающим для автора. Пример: «Метнулись тени. Через лес с шумом. Подул ветерок, вызывая ассоциации. Потому что птица. Закричала. Сова?» Я не шучу, некоторые авторы так пишут. Есть ли смысл обижаться, когда читатель компонует для себя этот текст в виде: «Метнулись тени, через лес с шумом. Подул ветерок, вызывая ассоциации. «Потому что птица» — закричала сова»?
Итак, логика, логика и еще раз логика. Без логической связи текст рассыпается подобно венику с прогнившей бечевкой.
Теперь вернемся к первому примеру и задумаемся: сколько в русском языке существует времен глаголов? Никитин утверждает, что: «… дикарь знает, к примеру, всего три времени: прошедшее, настоящее и будущее, а человек даже средний знает в русском языке их двадцать девять (к примеру, прошедшее разовое: курил, ходил, любил, и прошедшее повторяющееся — куривал, хаживал, любливал, прошедшее начинательное — и ну пыхтеть, и надуваться… и т.д.)...»
Вполне может быть. В учебнике Ирины Голуб «Стилистика русского языка», что лежит у меня на столе, эта тема освещена довольно неплохо. Настоящее регистрирующее, настоящее предположения, настоящее времени момента речи, расширенное настоящее — характерны для научного стиля. Официально-деловой: настоящее предписания, вневременное действие, будущее долженствования, будущее условное. Публицистический стиль: настоящее историческое, художественный: мгновенно-произвольное, междометные формы, давнопрошедшее время… Хватит, пожалуй. А ведь есть еще наклонения, виды, залоги.
Если разбирать любой текст мало-мальски опытного автора, становится заметно, что писатель «поворачивает» глаголы, играет ими. Если есть такая возможность, два глагола в одной форме рядом стоять не будут (я не говорю о специальных случаях — перечислении, например). Чем больше «играют» глаголы, тем живее текст; естественно, следует помнить о согласовании времен, но это уже другой вопрос.
Обратимся к классикам:
« Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце mdash; &не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра… Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило» Иван Сергеевич Тургенев. «Бежин луг».
Заметьте: прошедшее разовое время сменяется настоящим повторяющимся, а оно — прошедшим постоянным (термины условные). Временами идут безглагольные вставки; мастерски используется будущее время. К этому надо стремиться, а не штамповать рассказы тупым телеграфным стилем.
И такие, и их с страшным всхлипом… (фоника произведения)
Очень занятно бывает видеть, как автор старается, пишет лиричный рассказ о любви, а читатель по прочтении морщит нос, отворачивает лицо. «Я счастливейший казначей, вашей незабываемейшей секретаршей утешен». Вот уж действительно! Описывается любовь, а текст полон «шей», «щей» и «вшей». В качестве курьеза, для создания комического эффекта, — отчего бы нет? Но если вы пишете лирику на полном серьезе, неблагозвучные произведения просто обречены на провал.
О фонике можно говорить много, укажу лишь самые основные моменты.
Аллитерация — повторение одинаковых или сходных согласных. «Прохвост к запруде приперся, спереть заброшенный капор»
Ассонанс — тоже, но с гласными. «Пора, пора травку сажать», «Ох, конопельки уродилось нонеча!»
Повторение начальных согласных в словах называется анафорой. Очень неприятным может стать текст, в котором всадники «проскакали, привычно привставая на стременах». Какое там — проскакали! Во всем предложении сплошное: «тпру!», «тпру!».
Повторение конечных звуков — эпифора. Раздолье для канцелярщины: «специализация нашей цивилизации — трансплантация органов»
Скопление согласных на стыке слов: «змей выполз в злобе из норы». Если вы пишете для детей, подобные ляпы просто недопустимы! Любое ваше произведение должно строиться так, чтобы ребенок мог его прочесть вслух. Даже если у ребенка проблемы с дикцией.
Зияния — скопления гласных на стыке слов «Я расстаюсь с эльфийкою, и у Аэлландриэль в глазах слезы». При написании фэнтези авторы любят «красивые» имена с обилием гласных. Выбирая имя, всегда следует учитывать — не вызовет ли оно ненужных завываний?
Это основные проблемы. Кроме них есть еще неуместные рифмы («Мы с Вованом пошли, как короли»), неблагозвучные названия инопланетных рас («взнизгхи»), обилие шипящих, излишняя ритмизация текста и так далее. Фоника — это мощное оружие в руках автора. К примеру, Лесков, описывая в «Соборянах» негодяя Термосестова, поступил просто. Он не стал описывать в деталях черты характера героя, а заставил его написать донос:
«Комплот демократических социалистов, маск ирующихся патриотизмом, встречается повсюду, и здесь он группируется из чрезвычайно разнообразных элементов, и что всего вредоноснее, так это то, что...»
Чувствуете? Грохочущая, бездушная аллитерация на «кр», «бр», самодовольная эпифора «-ся», громоздкие канцеляризмы, чудовищная конструкция «так это то, что». Продираясь сквозь донос Термосестова, читатель ощущает сильный дискомфорт; вернувшись же к обычному стилю Лескова — напевному, ласкающему слух, — испытывает облегчение. Естественно, эти метания отражаются в душе читающего, а как же иначе? Герои оживают, обретают свой неповторимый характер.
Что дальше? (послесловие)
Мой краткий обзор стилистических проблем подошел к концу. В этой статье многое осталось за кадром. Очень многое. Неоправданно избыточное словообразование (каких слов не знаем — придумаем сами), неуклюжее видоизменение устоявшихся фразеологических оборотов (воины, падающие смертью храбрых), обилие варваризмов («колонелы», «сентинелы»), проблемы с перечислением разнородных объектов, сопоставление несопоставимого… Нельзя объять необъятное, да и нужно ли? Многие проблемы исчезнут сами собой, едва лишь автор начнет работать. Работать над собой, над текстом, не полагаясь на некое божественное вдохновение, которое само якобы подскажет нужные слова. Не подскажет. Вдохновение вдохновением, — тоже вещь полезная, не спорю, — однако рутинная корректорская правка (и не одна!) необходима любому тексту, как воздух. Читая статьи пушкино-, гоголе-, булгаково— и прочих «ведов» не раз убеждался, какой титанический труд стоит за кажущейся легкостью «Капитанской дочки», «Мертвых душ», «Собачьего сердца».
Я в предисловии уже упоминал об этом, тем не менее, повторю еще раз: писать идеально — невозможно. Стилистические требования зачастую противоречат друг другу; всегда приходится выбирать что-то одно, чем-то жертвовать. При этом автор всегда должен четко и ясно понимать, что он делает. Если начинающий литератор пишет: «Его глаза лихорадочно прыгали по комнате, бешено цепляясь за лицо вошедшего», бесполезно ссылаться на литературную традицию. Да, Булгаков частенько использовал фразы типа: «слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза» или «он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту», но уверяю вас: Михаил Афанасьевич превосходно сознавал грань, за которой метафора становится нелепостью!
Каждая из перечисленных проблем может стать великолепным стилистическим приемом, важно лишь сознавать внутренние механизмы, побуждающие писателя использовать то или иное слово, строить фразу тем или другим способом. Тогда и только тогда станет возможным стилистическое новаторство, отказ от общепринятых норм с целью создать нечто новое, небывалое. Не раньше. Чтобы потрясти основы, их нужно предварительно изучить.
Желаю вам творческих успехов!

© Владислав Силин



Инфантилизм молодого фантаста
Скрытый текст: Показать
Три причины и один вывод


Едва ли мы сильно погрешим против истины, предположив, что хотя бы половина наших читателей «пробовала перо» либо собирается сделать это в ближайшее время. Всем, кому так или иначе небезразлична тема писательского мастерства, редакция «Мира фантастики» предлагает крепко задуматься над словами Николая Пегасова — нашего первого главного редактора. Того самого человека, благодаря которому вы держите в руках этот журнал.

Когда я был главным редактором «Мира фантастики», я читал много приходящего «самотёка» (поступающих в редакцию фантастических рассказов, иногда — повестей и романов), особенно в первые годы существования журнала. По долгу службы также приходилось знакомиться с ассортиментом среднего фантастического худлита, который отечественные издательства гонят сотнями наименований. За пару лет критического чтения у меня сложилось более-менее чёткое представление о том, что и как пишут наши молодые талантливые авторы (МТА), то есть начинающие писатели, которые или не издавались вовсе, или могут похвастаться двумя-тремя романами со смешными тиражами.

В подобной литературе нетрудно уловить основные тенденции, которые навевают тоску и грусть на опытного критика. Что же не так в творчестве молодых и талантливых? Почему художественная сторона их текстов слаба? Почему инфантилизм начинающего автора сквозит в каждом его абзаце? Почему такую литературу нельзя воспринимать серьёзно?

Я выделяю три главных причины.
МТА вне закона, или Подростковые комплексы фантастов

Поговорим о подростковых комплексах, которые МТА старательно выплёскивают при помощи клавиатуры. Эти комплексы можно выразить разными способами, веселее всего, конечно, читать о сексуальных опытах фантастических героев. Но для простоты я разберу проблему на примере одной, самой популярной темы: романтизация преступников. Наёмные убийцы, воры всех разновидностей, мошенники заполонили страницы не только рассказов, но и увесистых романов.

Если бы меня звали Зигмундом, я бы сказал, что в образе хладнокровного профессионального убийцы МТА хочет видеть себя, любимого. В поступках персонажа спрятана агрессия автора, слабого человека, который не мог постоять за себя, начиная с детского сада, и не умеет бороться с жизненными обстоятельствами в зрелые годы. Те же герои, которых уничтожает убийца, — это отражения придирчивой учительницы, занудного препода, трамвайного хама, подлого коллеги, шумного соседа и девочки(мальчика), которая(-ый) не дал(а). Ну, вы поняли: жаль, что меня зовут не Зигмундом.

В поступках персонажа спрятана агрессия автора, слабого человека, который не мог постоять за себя, начиная с детского сада.


Образ главгероя-преступника у МТА никогда не бывает цельным. Обычно он ведёт себя как романтик, а внутренние монологи слеплены из соплей. При этом он любит вспоминать, как «завалил» группу обидевших его стражников (орков, подростков), причем его ответ в разы кровавей и агрессивней, чем полученное оскорбление. Мир МТА и его героя эгоцентричен и должен подчиняться личному кодексу «понятий»: добро — это то, что ему приятно; зло — то, что неприятно. Спасти девственницу из лап тролля — приятно, следовательно, совершается добро и т. д.

У МТА главгерой-преступник всегда Робин Гуд, а не Аль Капоне. Психология настоящего преступного мира МТА неизвестна, но не потому, что он «не участвовал» (не дай бог кому), а потому, что читал не те книжки. Я сам не специалист и не детективщик, но могу порекомендовать «Очерки преступного мира» Варлама Шаламова, «Один год» Юрия Германа, «Эру милосердия» братьев Вайнеров, а из более современного — «Антикиллер» Даниила Корецкого (это отличное исследование постперестроечного бандитизма; Корецкий — наш Марио Пьюзо). Идеализированные преступники у МТА не ругаются матом, не ведут беспорядочную половую жизнь и не потребляют наркотические средства.

Понятно, что МТА быстро упирается в проблему психологической недостоверности. Главгерой — «в законе вор», порешил сотню человек, готов порешить ещё сотню, а на душе — сплошная доброта. Обычно решение радикально: главгерой лишается биографии. Читателю доступны лишь крошечные фрагменты мозаики, составляющей жизнь персонажа. Сирота, у него убили любимую девочку (мальчика), воспитание дал отшельник или мудрый глава воровской гильдии (тоже добрый внутри) — больше не знаем о нём ничего. Как выросло то, что выросло? Нет ответа.

Неоднократно мои знакомые (писавшие из любопытства, то есть даже не МТА) просили глянуть собственный фантастический опус и высказать мнение. Вне зависимости от выбранного направления (фэнтези, НФ, киберпанк и т. п.), в подавляющем большинстве случаев главгероями были наёмные убийцы.

Вот мы и выявили первую причину того, почему литература МТА инфантильна: подростковые комплексы писателя без его ведома прорываются на страницы книг.
МТА в фантазиях, или Жизнь без жизни

Фэнтези, как считают МТА, можно полностью фантазировать «из головы».


Теперь порассуждаем об отсутствии у МТА жизненного опыта. Чтобы художественный текст вышел оригинальным, достоверным, жизненным, он должен пройти через призму впечатлений автора. Впечатления берутся из окружающего мира, а их объём зависит от пережитого. Успех молодых писателей обычно опирается на автобиографические сюжеты и переживания. Им бывает трудно написать второй текст, ведь для этого нужно накопить новый жизненный опыт.

Но в фантастической литературе молодых талантливых авторов всё иначе. Они полагают, что смогут написать интересно «из головы», надеясь только на собственную фантазию, богатство которой превышает золотовалютные резервы Китая. На что же опирается эта фантазия?

Как правило, МТА никогда не путешествовал, не общался с творческими людьми, не варился в большом рабочем коллективе, не переживал катастроф и трагедий, да и реальной жизнью во дворе не сильно интересовался. Его жизненный опыт заключается в чтении фантастических книжек разной степени паршивости и просмотре фильмов из репертуара НТВ. Эскапист по своей сути, он садится и пишет плохой эскапистский текст, эдакое попурри из заезженных сюжетов и затёртых образов. Если же наш талантище куда-нибудь выберется, скажем, на конвент, то его следующий гениальный рассказ будет населён собутыльниками и коллегами-неудачниками — тем кусочком настоящей жизни, в котором ему довелось поучаствовать.

Безграничная вера в богатые закрома авторской фантазии — вот что губит произведения МТА. Из книг, в которые не вложено ни капли жизненного опыта и переживаний, складывается инфантильная фантастическая литература. Это вторая причина, почему тексты МТА невозможно воспринимать всерьёз.
МТА в невежестве, или Ученье — вот чума

Теперь открою глаза на вопиющее невежество молодых талантливых авторов.

В жанровой литературе, которая в магазинах обитает на полках с надписью «Фантастика», антуражные описания необычной вселенной важны почти так же, как выпуклые образы героев. Вот МТА и сочиняют собственные научно-фантастические или фэнтезийные миры, куда помещают сюжеты и персонажей. Читатель ожидает, что миры эти, хоть и ненастоящие, будут обладать достаточной степенью достоверности и реалистичности, чтобы в них можно было поверить и — влюбиться. Ведь даже в «абсурдных» мирах Кэрролла или Пратчетта есть система.

Из книг, в которые не вложено ни капли жизненного опыта и переживаний, складывается инфантильная фантастическая литература.


Хочешь сконструировать достоверный фантастический мир — опирайся на научные дисциплины: физику, химию, географию, биологию, антропологию, социологию, историю, культурологию, астрономию, лингвистику и т. д. Даже если пишешь фэнтези, особенно если пишешь фэнтези, потому что книга и так будет перегружена волшебными допущениями. Реализм в «посторонних» деталях поможет сделать фэнтезийный мир живым.

Проблема МТА в том, что все перечисленные дисциплины, от физики до лингвистики, они берут не из школьных учебников, а придумывают сами, с нуля. На (анти)научно-фантастическую литературу в исполнении МТА обрушиваются потоки критики и в сетевых дискуссиях, и на конвентах, а популярных авторов научпопа необразованность этих МТА доводит до белого каления. Но в фэнтези, которого издается больше, чем НФ, безграмотной лажи никак не меньше. Если уж автор задумал НФ, то он хотя бы почитает умные научные книжки — так положено. А вот фэнтези, как считают МТА, можно полностью фантазировать «из головы».

Реализм для фэнтези не важен? Ладно, я готов закрыть глаза на одну нелепость, на две. Но если из них состоит вся книга целиком? Как мне относиться к автору, когда эльфов у него зовут греческими именами (потому что красиво), когда средневековье у него без феодалов, когда золото весит легче древесины, а основа госэкономики — добыча драгоценных камней на украшения? Почему на нарисованной МТА географической карте из одного озера вытекают две реки, а другое, бессточное, судя по тексту, остается пресным? Почему ближайшие насёленные пункты Империи отстоят друг от друга на сотни миль, а между ними — какие-то пустоши, прорезанные дорогами? Почему главный торговый город расположен в углу карты, окружённый болотами? Почему рыцари в тяжёлых латах, если не изобретено огнестрельное оружие? Почему все имена и названия представляют собой случайные наборы звуков, когда в реальности известны значения подавляющего большинства человеческих имён или названий городов?

МТА возражают, что главное в их книгах — богатая фантазия, а не претензия на достоверность. На любой вопрос отвечают «я так вижу» или «it's magic!», то есть, по их мнению, в фэнтези дозволен любой градус невежества. Особенно смешными получаются книжки, в которых на высоконаучном уровне проработан один-единственный аспект, например, конструкция стрелкового оружия или техника фехтования. Выпады и кульбиты изучены по серьёзной справочной литературе, но война между двумя империями по-прежнему начинается из-за Елены Прекрасной, как в гомеровских сказках.

Представления об устройстве мира на уровне начальных классов школы — вот что отличает книжки МТА от достойного чтения. И это третья причина того, почему такая литература инфантильна.Об авторе



Николай Пегасов родился в 1977 году в Москве, закончил исторический факультет МГУ, а трудовой путь начал как переводчик с немецкого и английского языков. В 2001 году увлёкся журналистикой, опубликовал первую статью в журнале «Игромания» и оставался его постоянным автором и редактором еще 7 лет. Работал главным редактором интернет-портала rolemancer.ru. В качестве ответственного редактора в издательствах «Хобби-игры» и «АСТ» курировал выпуск настольных игр и художественной литературы, в том числе переводной. Отвечал за приобретение лицензий у зарубежных правообладателей.

В 2003 году Николай предложил Издательскому дому «ТехноМир» проект журнала «Мир фантастики» и стал его главным редактором. За деятельность на этом посту получил несколько наград фэндома. Входил в жюри литературных конкурсов. В начале 2008 года уступил главредское кресло Петру Тюленеву и возглавил издательскую группу «ТехноМира», в которую входят журналы «Мир фантастики», «Лучшие компьютерные игры» и Mobi, а также их сайты и видеостудия.

В различных печатных изданиях вышло более сотни статей за авторством Николая. Онлайн-дневник расположен по адресу pegasoff.livejournal.com.

* * *

До тех пор, пока молодой автор не подавит в своих текстах подростковые комплексы, не наберётся жизненного опыта и не перестанет демонстрировать вопиющее невежество, он будет выдавать только слабое, инфантильное чтиво. К сожалению, подобная фантастическая макулатура «украшает» десятки полок любого книжного магазина. Задача критиков и «Мира фантастики» — помочь читателю пройти мимо таких творений и в итоге приобрести достойные фантастические книги.


Ошибки начинающего писателя.
Скрытый текст: Показать
Статья Нелли Мартовой

В конце прошедшего года мне довелось судить конкурс «Современная нереалистическая проза». Я прочитала около сотни рассказов начинающих авторов, и попыталась выделить в итоговом обзоре часто встречающиеся ошибки и самые «эксплуатируемые» темы. Кстати, судить такие конкурсы очень полезно, становится острее глаз, набивается рука.
Об идеях
К сожалению, ярких и необычных фантастических идей на конкурсе встретилось совсем немного.
Больше всего начинающие авторы нереалистической прозы интересуются темами:
— жизнь после смерти: уж каких только потусторонних миров не встретилось в рассказах, от гостиницы до кинозала;
— ангелы и архангелы, которые по традиции отказываются выполнять свою жестокую роль проводников смерти, рискуя заполучить на свою голову какое-нибудь страшное наказание;
— раскопки на местах сражений ВОВ, непременно с благодарностью от солдат с того света, почему-то большей частью немецких. Не иначе, как лавры фильма «Мы из будущего» не дают покоя авторам;
— чтение чужих мыслей: наверное, это тайное желание многих авторов, особенно им хочется читать мысли преподавателей во время экзаменов;
— вампиры и оборотни во всей красе;
— неземная любовь, про которую и словами-то сказать ничего нельзя, кроме как «ах, люблю», при этом образ романтического героя витает исключительно в воображении автора, а поделиться им с читателями автор стесняется. Как вариант — герой, который временно материализуется из ниоткуда и, подарив даме пару прекрасных моментов, испаряется в никуда. Оно и правильно, а то потом придется носки по углам собирать да зубную пасту оттирать с зеркала;
Хочу заметить, что тема может быть совершенно избитой, но при вдумчивой и талантливой реализации, когда перед глазами сама рисуется картинка, и хочется сопереживать главному герою, все равно получается очень интересный рассказ.
Типичные ошибки
Критиковать, как известно, гораздо легче, чем делать что-то самому. Но раз уж мне представилась такая возможность, попробую обобщить самые частые ошибки и недоработки, что встретились мне на конкурсе.
Пожалуй, самый частый и заметный недостаток многих рассказов — это отсутствие конфликта главного героя и четкой структуры произведения: экспозиции, завязки, кульминации и развязки. Многие авторы оправдываются: мол, а мы не хотели никакой кульминации, нам и так нравится, и никакого конфликта у нас задумано не было. И забывают одно «но» — такие рассказы, в лучшем случае, читать неинтересно. Ладно, когда есть просто красивая описательная картинка. Тогда это можно называть эссе, зарисовкой, мыслями вслух. Обидно бывает, когда придуман интересный герой, целостный мир с фантастическим допущением, и ждешь-ждешь, что с героем вот-вот случиться что-нибудь интересное, но не успеешь впиться глазами в текст, как вдруг бац — конец рассказа. И остается одно только разочарование.
Представьте себе рассказ: «Вот Винни-Пух. Это симпатичный медвежонок, в голове у него опилки, он очень любит мед и сочиняет песенки-пыхтелки. А еще у него есть друзья Пятачок и Кролик. Однажды Винни-Пух и Пятачок пошли в гости к Кролику и там чудесно пообедали. „Далее следует тонкое романтическое описание процесса поедания сгущенки и меда“. А потом Винни-Пух отправился домой, напевая песенку». Ну как, интересно? Теперь сравните с настоящим вариантом, когда Винни застрял в норе, и перечитайте свой рассказ еще раз.
Очень хочется за героя переживать, а еще лучше — переживать вместе с героем то, что редко случается с нами в обычной жизни.
Еще один из самых нелюбимых моих типов рассказов — это «поучения в диалогах». Запутавшийся в жизни главный герой встречает мудреца/колдуна/инопланетянина/сотрудника спецслубж/ангела/черта/смерть/говорящую птицу/лешего (нужное подчеркнуть), который его долго и нудно учит, как правильно жить. Вдобавок ко всему, понятия о том, «как правильно жить», у начинающих авторов часто наивны и просто кричат об отсутствии жизненного опыта.
Для чтения морали есть родители и воспитатели. Одна из задач литературы — заставить героя и читателя задуматься и сделать выводы самому, а подтолкнуть его к этому должны события в вымышленном мире, а не унылые нравоучения. Только представьте себе сказку, в которой Знайка три страницы рассказывает Незнайке, как важно хорошо учиться и трудиться. Какие дети будут это читать? Но, конечно, события придумать гораздо труднее, чем написать нудную проповедь.
Иногда авторы поднимают очень сложные вопросы, на которые нет однозначного ответа. Может ли быть жизнь одного человека важнее жизни другого? А если можно спасти целую жизнь одного ценой двух месяцев жизни другого? Очень печально видеть грубый и прямолинейный подход к подобным вопросам в попытке надавить на эмоции читателя. Еще Юрий Никитин писал, что «спасение детей и котят» в литературе — это как удар ниже пояса в боксе, запрещенный прием. Пусть это гарантированно выдавит слезу умиления, но автору тут нечего гордится литературным мастерством. Наверное, не стоит сразу браться отвечать на вопрос «быть или не быть». Начинать лучше всего с простых человеческих чувств и того, что хорошо знакомо.
Многие рассказы с неплохой задумкой отличаются бедным, убогим и невыразительным языком. И, напротив, очень немногие могут похвастаться образностью изложения.
И с этим же связан еще один недостаток — невнимание к деталям. Может быть и сюжет неплох, и язык легкий, но без ярких, говорящих деталей обстановки рассказ выглядит «голым», теряет кинематографичность. Учитесь замечать детали, которые рисуют в нашем воображении картинку. К примеру, на моей клавиатуре почему-то самая грязная кнопка — с вопросом. Наверное, я очень люблю спрашивать. Поверхность моего стола чуть шероховатая и местами пыльная, в комнате пахнет грейпфрутом, а из окна тянет холодной сыростью, и сразу понятно, что там, в темноте, идет снег. Если выключить компьютер, станет неожиданно тихо, и захочется включить его снова. Какая деталь может рассказать о вашем герое?
Обратная сторона — излишнее количество деталей, которые не имеют никакого отношения к сюжету. То же можно сказать об излишних биографических изысках для второстепенных героев и углублений в историю города или еще какую историю. Если сам сюжет занимает две страницы, стоит ли описывать на четырех страницах фантастический мир?
Грустно читать рассказы ленивых авторов. Такой рассказ выглядит так, как будто его писали два разных человека. Один абзац — просто отличный, емкий, эмоциональный, образный и лаконичный. А следующий — будто из школьного сочинения. Ничем, кроме лени как следует проработать весь текст, я это объяснить не могу.
Наконец, последний момент, который несколько портит впечатление даже от весьма удачных рассказов — это предсказуемость развязки. Я понимаю, сделать концовку по-настоящему неожиданной действительно трудно. И даже не припомню ни одного рассказа, где окончание меня бы по-настоящему удивило. Тут совет можно дать только один — развивать фантазию и воображение. С другой стороны, есть рассказы, которые совсем не портит предсказуемая развязка.
В заключение: нет ни одного автора, которому хотелось бы сказать: бросайте писать, это не ваше. У каждого есть свои сильные и слабые стороны, и хочется пожелать всем как можно больше работать над собой. На самом деле, все недостатки исправимы, и почти любой рассказ, не прошедший в финал, можно сделать намного лучше и интереснее.
Несколько банальных советов:
— любите конструктивную критику и помните: критикуют не вас, а ваше произведение;
— учите матчасть: читайте книги по теории литературы и много хороших произведений;
— верьте в себя и пишите от души: не о том, что теоретически популярно, а том, что трогает за душу лично вас.



Как написать идеальную сцену
Скрытый текст: Показать
Автор: Рэнди Ингермансон

Пытаетесь написать сцену, а она «не звучит»? В этой статье я расскажу вам, как решить эту проблему.
Возможно, вы думаете, что создание совершенной во всех отношения сцены невозможно. В конце концов, никто не может писать так, чтобы идеальным было каждое слово, каждая мысль, каждое предложение и каждый абзац. Да и что значит слово «идеальный»?
Если честно, то у меня нет однозначного ответа. Каждый понимает совершенство по-своему, и стиль — это дело вкуса. Но вы можете написать идеально структурированную сцену. И она будет звучать намного лучше неструктурированной.
Я собираюсь позаимствовать кое-что из книги Дуайта Суэйна «Приемы издающиегося писателя». Это одна из лучших работа о том, как писать художественную литературу. Если у вас нет этой книги — тем хуже для вас.
Для начала мы должны понять, что мы берем за точку отсчета. Откуда мы знаем, что такое совершенство? Ответ кроется в мотивации вашего читателя. Читатель покупает ваш роман потому, что вы обеспечиваете ему мощный заряд эмоций. Если вы пишете дамский роман, вы должны создавать у читательницы иллюзию, что она сама влюбилась. Если вы пишете триллер, читатель должен себя чувствовать так, будто он сам подвергается смертельной опасности и у него есть один шанс на миллион на спасение себя (или человечества). Если вы пишете фентази, пусть ваш читатель поверит, что он находится в другом мире, где все устроено по-другому и где есть место чудесам и магии. И т.д. и т.п.
Если вам не удается пробудить подобные чувства, можете считать всю задумку неудачной. Если удалось — вы на коне. Идеалом в художественной литературе можно считать книгу, которая наиболее эффективно вызывает в читателе требуемые эмоции.

Схемы построения сцены бывают двух видов: общая и детальная.

Общая схема очень проста. У вас есть всего два варианта: Дуайт Суэйн называет их «Причина» и «Следствие».

«Причина» состоит из следующих частей:
— Цель
— Конфликт
— Катастрофа.

«Следствие» состоит из:
— Реакции
— Дилемы
— Решения

Возможно, вы думаете, что подобное структурирование — это большое упрощение и что это низводит работу автора до писания по шаблону. Ничего подобного. Это низводит художественную литературу до двух схем, результативность которых доказали тысячи писателей.
Как было выше сказано, «Причина» состоит из трех частей: Цели, Конфликта и Катастрофы, каждая из которых в высшей степени важна. Возьмем героя, от чьего лица ведется повествование. Ваша задача — показать его так, чтобы читатель мог почувстсвовать себя на месте данного персонажа.
Цель: Цель — это то, что ваш герой хочет получить в начале сцены. Причина, почему у вашего персонажа должна быть цель состоит в том, что именно цель заставляет его совершать какие-либо действия.
Конфликт: Конфликт это препятствия, с которыми сталкивается ваш герой на пути к цели. В книге обязательно должны быть конфликты. Если персонаж достигает желаемого без конфликта, читатель начинает скучать.
Катастрофа: Катастрофа — это невозможность героя достичь цели. Не давайте ему добиться победы! Победа — это скучища! Если «Причина» оканчивается победой, у читателя нет повода для того, чтобы читать дальше. Пусть случится что-то ужасное. Пусть ваш герой повиснет над пропастью. Заставьте читателя перевернет страницу, чтобы узнать, что будет дальше.

Теперь рассмотрим «Следствие».
«Следствие» состоит из трех частей: Реакция, Дилема и Решение. Опять же, каждый из этимх пунктов крайне важен для написания удачного «Следствия». Уберите что-нибудь одно, и оно не будет работать. Важное замечание: «Следствие» всегда должно идти за «Причиной». «Причина» заканчивается катастрофой и вы не можете сразу же начать еще одну «Причину», которая начинается с Цели. Почему? Потому что если вы только что пострадали от серьезной неудачи, вы не можете просто так подняться и взяться за что-то другое. Вам нужно прийти в себя. Это основы психологии.
Реакция: Реакция — это эмоциональное следствие Катастрофы. Когда случается что-то ужасное, вы находитесь в некотором замешательстве. Вы не можете ничего с этим поделать. Так что покажите, что ваш герой достоверно реагирует на Катастрофу. Ему больно. Дайте читателю шанс пострадать вместе с героем. Возможно, вам потребуется показать, что прошло какое-то время. Это не время для дейстяия, это время для обдумывания ситуации. Время для рыданий. При этом вы не можете страдать вечно. В настоящей жизни если человек слишком увлекается горем, он теряет друзей. В художественной литературе такой герой потеряет читателей.
В итоге вашему герою нужно за что-то ухватиться: найти точку опоры и рассмотреть варианты решения. И проблема заключается в том, что у него нет этих вариантов.
Дилемма: Дилемма — это ситуация, в которой нет приемлемых вариантов. Если ваша Катастрофа — настоящая, у героя нет шанса на приятный исход из ситуации. Героя должен столкнуться с настоящей дилемой. Позвольте герою проработать различные варианты. Это даст читателю причину для беспокойства — и это хорошо. Он начнет гадать, что же будет дальше.
Решение: Решение — это выбор меньшего из зол. Это важно, так как решение заставляет героя вновь действовать. Люди, которые никогда не принимают решений, скучны — никто не захочет читать о подобном герое. Так что заставляйте своего персонажа решать и пусть это будет лучшее из решений, такое, какое читатель сможет уважать. Сделайте это и читатель будет должен переворачивать страницу за страницей, потому что теперь у вашего героя появится новая Цель.
Теперь вы попали в исходную точку. Вы начали с «Причины», перешли к «Следствию», а затем к новой Цели новой «Причины». И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не завершите повествование и не дадите герою либо Полную Победу, либо Полное Поражение. Смена «Причин» и «Следствий» будет вести читателя и он не сможет оторваться от нее. Вот это и есть идеал.
Однако это только половина дела. Я рассказал вам, как сконструировать «Причину» и «Следствие» в общих чертах. Но вам еще нужно прописать каждый абзац, во время которых герой плавно перейдет от первоначальной Цели к жуткому Конфликту, затем — к разрушительной Катастрофе, потом — к внутренней Реакции, следом — к ужасной Дилемме и, наконец, к хитроумному Решению.
Как же это сделать? Для этого следует рассмотреть Детальную Схему построения сцены.
Ответ кроется в том, что Дуайт Суэйн называет «Мотивационно-реакционными элементами» (для краткости МРЭ). Писать МРЭ нелегко. Но я сделал вывод, что это самая лучшая технология для повышения качества художественного произведения. Мне доводилось тренировать несколько писателей и основной проблемой для них было написание правильных МРЭ. Решение, которое я им предложил было следующим: они должны были тщательно проработать несколько глав так, чтобы каждая из них была цепочкой идеальных МРЭ. После нескольких глав техника давалась им все легче и легче. Затем я потребовал, чтобы они полностью переписали свои романы в этом порядке. Это ужасно тяжелая работа, но те, кто выжил после «Школы молодого бойца», превратился в писателя совсем иного порядка.
Правильно выстроенные МРЭ — это волшебный ключ к написанию неотразимой художественной литературы. Можете верить, можете нет. Попробуйте и увидите сами.
Для начала нам потребуется углубиться в теорию.
Вы будете писать свои МРЭ, сменяя то, что ваш герой видит (Мотивация), на то, что он делает (Реакция). Это очень важно.
Мотивация — это внешняя, объективная причина действия героя, что-то такое, что ваш герой может видеть (слышать, обонять или чувствовать).

Вот простой пример: «Тигр соскочил с дерева и бросился на Джека».

Отмечаем главные события: они объективны. Мы представляем Мотивацию так, как будто она снимается на видеокамеру. Ничто не показывает, что мы смотрим на сцену с точки зрения Джека.
Реакция имеет внутреннее и субъективное начало и вы представляете ее в том виде, как видит события ваш герой — изнутри. Реакция никогда не должна идти в одном абзаце с Мотивацией — иначе вы рискуете запутать читателя, а читатели этого очень не любят.
Реакция всегда более сложна, чем Мотивация. Когда вы видите тигра, в первые доли секунды вы можете испытать только одно чувство — страх (пока у вас есть время только на рефлекс). Но вскоре вы уже будете способны реагировать разумно: что-то сделать, о чем-то подумать, что-то сказать. Вы должны предствить перечень реакций вашего героя именно в этом порядке, иначе вы уничтожите иллюзию реальности.

Продолжаем пример: «Волна адреналина прошла по телу Джека. Он вскинул ружье, прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!»

Теперь давайте проанализируем. Примечаем все три части Реакции:
Чувство: «Волна адреналина прошла по телу Джека». Чувства прописываются в первую очередь, потому что они возникают почти мгновенно.
Рефлекс: «Он вскинул ружье...» Это происходит во вторую очередь как результат страха. Инстинктивный результат, который не требует обдумывания.
Рациональное действие и речь: «… прицелился и нажан на курок. «Сдохни, скотина!» Это происходит в самую последнюю очередь, после того, как у Джека появляется время, чтобы обдумать свои действия. Он нажимает на курок — рациональный ответ на опасность. Он говорит — выражение его внутренних переживаний.
Из Реакции можно вычеркнуть одну или две части. Однако существует важное правило: какие бы части вы ни сохранили, они должны идти в правильном порядке. Если это Чувство, оно должно идти вначале. Если это Рефлекс, он никогда не должен идти впереди Чувства. Если это Рациональное Действие, оно всегда должно идти последним.
После Реакции идет другая Мотивация. Нельзя написать одну МРЭ и вздохнуть с облегчением. Вы должны написать еще, еще и еще. Реакция, которую вы только что описали, приведет к новой Мотивации, которая опять будет внешней и объективной, и которую вы опишете в отдельном абзаце.

Продолжаем начатый пример: «Пуля задела левое плечо тигра. Кровь хлынула из раны. Тигр пошатнулся, взревел и вновь прыгнул на Джека».

Пишите каждую «Причину» и «Следствие» как череду МРЭ. Все, что не выглядит как МРЭ, следует вычеркнуть. Нельзя оставлять ни одно предложение, которое не несет в себе нужной информации.
Вероятно, вы думаете, что никто не сможет писать, следуя этим правилам. Вы попробовали и теперь сидите перед компьютером, боясь пошевелиться лишний раз, чтобы не нарушить ПРАВИЛО. Ну что ж, случилось то, что называется «писательской блокировкой». В этом случае позвольте мне раскрыть последний секрет написания идеальной сцены.
Забудьте все правила. Напишите главу в обычной манере. Чувствуете себя лучше? Творческий процесс — это создание истории из ничего. Это тяжелая работа, это интересно, это никак не структурировано. Поступайте так и не сожалейте о правилах.
После того, как вы закончите с творчеством, отложите главу на некоторое время. Позже вы отредактируете ее, но сейчас еще не время. Сделайте что-то еще. Сходите в боулинг. Проведите время с теми надоедами, которые живут в вашей квартире (вы все еще помните их в лицо?). Сделайте что-то, что не относится к Написанию Книги.
Позже, когда вы будете готовы к анализу написанного, вернитесь за компьютер. Соберитесь с духом. Редактура — это процесс, противоположный Творчеству, и это всегда деструктивное действие.
Проанализируйте текст, который вы только что написали. Что это «Причина» или «Следствие»? Или ни то и не другое? Если это «Причина», проверьте, есть ли в ней Цель, Конфликт и Катастрофа. Обозначьте каждую из них в отдельно взятом предложении. Аналогично, если это «Следствие», то обозначьте Реакцию, Дилемму и Решение. Если вы не можете отнести текст ни к «Причине», ни к «Следствию», выкидывайте эту графомань. Возможно, потом вы придумаете как ее использовать в качестве сонета, лимерика или технической инструкции, но этот кусок текста не является художественной литературой, и на свете не существует способа сделать его таковой.
Теперь, когда вы знаете, что вы написали — «Причину» или «Следствие», перепишите ее МРЭ за МРЭ. Следите, чтобы каждая Мотивация была отделена от Реакции.
Проанализируйте каждую Мотивацию и удостоверьтесь, что все они объективны и имеют внешние причины. Забудьте о милосердии. Нельзя испытывать жалость к тому, что отравляет ваше произведение. Убейте все лишнее или оно убьет вас.
Теперь удостоверьтесь, что каждая Реакция является субъективной и имеет внутренние причины, которые кроются в сердце героя. Проследите, чтобы все они шли в правильном порядке.
После того, как вы закончите, займитесь редактурой стиля, грамматики, пунктуации и всего остального.
Поздравляю, вы написали идеальную сцену. Теперь делайте все то же самое снова и снова, пока не закончите книгу.



Как достоверно описывать невозможное
Скрытый текст: Показать
Документализм в художественной литературе.
Некоторые полагают, что книги должны быть достоверными. В том смысле, что хорошо бы, если все описанное случилось в реальности. И чтобы, к примеру, идеально написать книгу про Тунгусский метеорит, автору необходимо прожить пол жизни в тайге оленеводом, потом проработать геофизиком, а еще — астрономом в Пулковской обсерватории, желательно быть космонавтом, и только потом писателем.
Однако каждый должен быть специалистом в своем деле. Оленевод — разводить оленей, писатель — писать. Писатель пишет с ошибками (своими), и оленевод пишет с ошибками (своими). Стоит ли ругать оленевода за безграмотность? Так он же не писатель, — скажем мы, — какой с него спрос! Но разве писателя можно ругать за то, что он не оленевод?
Уточним: я не пою оду безграмотности. Плохо, когда писатель допускает ляпы. И это прекрасно, если он является специалистом в мелких деталях. А также хорошо, если он ходит в глаженых брюках, хорошо поет, умеет готовить, знает семь языков, включая Бейсик и морзянку… Однако все это — не те качества, которые отличают хорошего писателя от плохого. Среди качеств, которые отличают хорошего писателя от плохого, достоверность и любовь к фактам стоит на десятом месте после гораздо более важных умений и навыков.
Да и в чем измерить достоверность? Если в сказке Колобок говорит с Лисой – почему никто не возмущается, что печеный хлеб не имеет рта и произносить слова не способен? Допустил ли чудовищную ошибку автор сказки или сознательно солгал читателям? Путаница происходит потому, что у нас нет четких определений документальности. Вот если бы процент реальности произведения указывался на обложке как алкоголь на бутылке, было бы отлично. До 15% — слабореальные, от 15% — крепленые реальностью, от 35% и 40% — крепкие реальные, ну а выше 90% — документально медицинские, технические произведения, не рекомендованные для приема в неразбавленном виде. Последнее особенно следует отметить, так как такая книга тоже есть, и называется справочником.
Ценителю точности в художественной литературе предложите прочесть справочник. Здесь все пуговицы названы правильно. И огромное количество полезной и нужной информации — ведь многие также любят рассказывать, что книга есть свет, и должна нести читателю полезные знания большими чемоданами. Так вот — есть такая книга, «Энциклопедический словарь». Почему же никто не читает его в метро, возбужденно перелистывая страницу за страницей? Не потому ли, что задача литературы не в том, чтобы завалить читателя информацией?

Задача литературы — достоверно описывать чувства
Почему лучшие песни о войне писал Высоцкий, который ни дня не воевал? Во всех ли подробностях он знал, как несется в атаку самолет-истребитель 40-х? Почему лучшие детективы писали Конан Дойль и Агата Кристи, которые не ограбили ни одного банка, не украли ни одного бриллианта, не застрелили ни одного садовника? Почему фантастику пишут люди, которые никогда не высаживались на Сириусе и не сражались с эльфами на магических клинках? Может, они просто умеют писать так, что читатель поймет, вовлечется, поверит, скажет: «Да, это достоверно»? То, чего не умеют оленевод, физик, историк, криминалист?
Что же делает текст достоверным, если не изложенные в нем факты? Ответ прост: читатель — человек. Физик, оленевод, танкист, даже грабитель банка — все они люди. У них разный опыт, образ жизни и лексикон, но каждому знакомы единые для всех чувства: победа, страх, боль, любовь, досада, любопытство, одиночество, счастье, предательство, находка, утрата, удивление, ненависть… Все это знакомо и тому, чья профессия — писать книги. Это его набор инструментов. И это именно то, чего недостает энциклопедическому словарю.
От того, насколько ярко и достоверно автор изобразит человеческие чувства, зависит, сочтет читатель книгу достоверной или нет. Именно поэтому ни у кого не возникают претензии к достоверности сказки про Колобка. Писатель может браться за любую тему, обладая лишь необходимым минимумом фактов, — читателю важнее достоверность психологическая.

Минимум подробностей.
Кому это нужно — описывать пуговицы упряжки? Городской житель этого не оценит, а оленевод обязательно найдет ошибки. Да еще и подерется с оленеводом соседнего пастбища, где эти пуговицы называют иначе. И два физика тоже подерутся, стоит вам углубиться в описание научных глубин, где еще не утихли споры профессионалов. Наплюйте на подробности! Вы только утомите дилетанта и разозлите профессионала. Наплюйте на мелкие ошибки. Когда Аркадию Стругацкому читатель доказал, что не существует ни одной модели люгера с оптическим прицелом, тот отказался исправлять рукопись. Да и с какой стати?
Необходимая граница фактов и технических деталей — это уровень непрофессионала, вашего читателя. И чуть-чуть выше, чтобы не выглядеть непрофессионалом в их глазах. Пистолет стреляет из дула, если нажать на спусковой крючок — это знают все. И этого достаточно. Какой он модели, какой у него прицел — предоставьте домыслить читателю. Но и писать, что герой «нажал на курок», тоже не надо: половина читателей в курсе, что курок взводят, а нажимают пальцем для выстрела на спусковой крючок.
Особенно вредны подробности в фантастике. Если вы напишете «Звездолет класса Прима» — ни у кого не возникнет претензий. А вот звездолет с двигателем на базе термоядерного реактора — это уже куча ехидных вопросов от людей, интересующихся физикой. Если вы попробуете более детально описать устройство двигателя, недоумений и упреков возникнет огромное количество. А написали бы «Звездолет класса Прима» — и всем всё понятно.

Когда достоверность вредна.
Существует ряд ситуаций, когда дотошное и точное описание даже существующих реалий не просто излишне, а категорически вредно для произведения. Почему книги о разведчиках пишут люди, никогда не служившие в разведке? Да потому что профессиональный разведчик никогда не напишет такую чушь, с его точки зрения. «Это провал за провалом, — скажет он, — вопиющая ошибка за ошибкой! Неправильно всё! Работа разведчика, — скажет он, — это скучный сбор информации из местных газет десятилетиями, терпеливая вербовка информаторов из местных. Но — боже упаси! — никаких погонь, никакой стрельбы, ни единого резкого движения! Иначе — провал, вопиющий дилетантизм! Так не надо писать книги!» — скажет разведчик. А как надо? Кому нужна книга о том, как профессиональный разведчик год за годом ловит новости в газетах и пытается вербовать в кафе местных журналистов? Без единой погони? Без люгера с оптическим прицелом? Кому это интересно? Такой книгой даже профессиональные разведчики зачитываться не будут.
Задача автора — умело вызвать картинку в голове читателя. А это сделать куда сложнее, чем описать, кто где стоял, кто к кому обернулся, кто во что одет, и какими лучами искрилось в тот вечер заходящее солнце.
Берем другой простой пример. Все знают, что такое камыш, верно? Камыш — это такая черная пушистая мышь на палочке. Растет на болотах. Так считает вся страна. Но заглянем в словарь: камыш — это сухой колосок, пегая метелка. А черная пушистая мышь на палочке — это растение называется рогоз. И вот вопрос: вы автор, вам надо написать сцену на болоте, где шумит камыш. Ваши действия? Назвать растение так, как поймет читатель? Или так, как оно на самом деле называется, согласно литературе по ботанике? И в одиночку гордиться своей непризнанной достоверностью?
А вот случай, с которым десять лет назад столкнулся лично. В то время я писал первую книгу — нехитрый боевик про спецназовцев, спасающих мир от мерзавцев. В попытках сделать текст достоверным я обложился справочниками по стрелковому оружию, подыскивал самые эффектные приемы рукопашных схваток… И вот герой дерется с врагом на пустыре. Враг силен и зол, у врага нож, у героя, как водится, пустые руки, храброе сердце, огромный запас внутренней правоты, ну и боевые навыки. И существует эффектный прием против ножа, который хочется описать, поделиться достоверностью. В результате вместо яркой боевой схватки мой читатель увидел… что? Занудное описание, какой тыльной стороной какой ладони какую часть запястья каким захватом кто по какой часовой стрелке вывернул… и так на целую страницу. Если кому-то был известен этот прием — вряд ли он его узнал. Остальные вообще не поняли, о чем речь. Но и это еще не все! Выяснилось, что совершенно неясно, как обозначить для читателя часть руки, которая выше кисти и ниже локтя. Потому что в справочной литературе она называется «предплечье». Но если написать «он схватил его за предплечье», читатель решит, что это то, что выше локтя, под плечом. Хотя в медицинском атласе эта часть тела называется уже «плечо». А то, что привыкли называть плечом мы («Ленин нес бревно на плече…»), имеет вообще другое название, то ли ключица, то ли лопатка… Как писать? Как поймут или как верно?
Правильный ответ: писать надо так, как поймут. А лучше — вообще не грузить читателя лишним. Как следовало изобразить боевую сцену? Автор должен был средствами текста передать азарт, молниеносность, напор. Передать динамику, ритм! Заставить читателя почувствовать себя на месте героя, чтобы читатель вздрагивал и непроизвольно дергал плечом (не важно, каким), словно это он сам уклоняется от страшного ножа! А для этого совершенно не нужны никакие описания приемов. Удар! Кровь! Замах! Кувырок! Искры из глаз! Снова удар! Включившись в ритм, все подробности читатель представит себе сам в меру своих знаний. Картинка, возникшая в читательской голове, будет в тысячу раз достовернее любых описаний, которые способен изобрести автор. Задача автора — лишь умело вызвать эту картинку. А это, между прочим, сделать куда сложнее, чем описать сухими словами происходящее: кто где стоял, кто к кому обернулся, кто во что одет, и какими красивыми лучами искрилось в тот вечер заходящее солнце.

Что мешает читателю ощутить достоверность.
Допустим, вы пророк, пришелец из будущего или гениальный ученый, и вам доподлинно известно, как будет устроен космический корабль в 24 веке. И вы пишете роман о двигателе звездолета:
— Как известно, наш корабль движется со скоростью, в три раза превышающей скорость света! — произносит командир корабля Добров, обращаясь к звездолетчикам.
— А все потому, — вскакивает бортинженер Северов, — что мы используем в нашем двигателе энергию гравитационного распада плазмы!
— Но как же наш корабль выдерживает такие нагрузки? — удивленно поворачивается к нему штурман, красавица Легкова, и, не дожидаясь ответа, сама уточняет: — Ах, я и забыла про уникальное покрытие из кристаллических ионов!
Назовет ли читатель такой текст достоверным? Вам никто не поверит, даже если описанное — чистая правда, в которой человечество убедится через каких-нибудь жалких 300 лет. Почему? Да потому что описанная сцена — недостоверна. Читатель не разбирается в устройстве звездолетов, зато прекрасно чувствует фальшь и видит, что космонавты пытаются разговаривать с ним, а не друг с другом.
На эту тему великолепно пошутили Ильф и Петров, когда в «Золотом теленке» случайно встретились в государственном месте два самозваных сына лейтенанта Шмидта:
Увидев, что председатель все еще находится в лапах сомнения, первый сын погладил брата по рыжим, как у сеттера, кудрям и ласково спросил:
— Когда же ты приехал из Мариуполя, где ты жил у нашей бабушки?
— Да, я жил, — пробормотал второй сын лейтенанта, — у нее. А ты почему не писал?
— Я писал, — неожиданно ответил братец, — заказные письма посылал. У меня даже почтовые квитанции есть.
И он полез в боковой карман, откуда действительно вынул множество лежалых бумажек, но показал их почему-то не брату, а председателю исполкома, да и то издали.
Автор, который желает в чем-то убедить читателя, поступает, как эти самозванцы, желающие убедить председателя.
Первая ошибка сцены в звездолете — не следовало строить повествование на основе технической идеи. Вообще. Никогда. Вас посетила уникальная техническая идея? Прекрасно! Пишите заявку в патентное бюро, высылайте тезисы на научный симпозиум. Ваша идея слишком фантастическая для патентного бюро? Вам мерещится уникальный прогноз? Поделитесь с мамой, обсудите в интернете. В крайнем случае напишите статью в художественный журнал: мол, есть такая идея… Статья — это максимум, большего идея не стоит. А литературная идея и вовсе не стоит ничего — она по закону даже не является объектом авторского права.
Книга — сущность, живущая по иным законам, которые сродни драматургическим. Главное здесь — сюжет, который выражается через конфликты персонажей. Сценаристов учат, что любой сценарий должен описываться фразой «это история о [герое], который [действует]». И это правило полностью относится к миру художественной литературы. История об уникальном пропеллере — это не история. История — это о Карлсоне, который живет на крыше. Что с того, что вы придумали встраивать в человеческое тело пропеллер? Пока вы не выдумаете Карлсона с его характером и привычками, пока не выдумаете для Карлсона Малыша с его проблемой одиночества, вечно занятыми родителями и злой нянькой, пока не выстроится сюжетная конструкция, в которой ваша идея отойдет на второй план, — у вас нет книги. А когда вы создадите мир и населите его персонажами, то идея, казавшаяся поначалу главной, превратится в забавную декорацию, и будет уже не важно, какой она была — встраивался пропеллер прямо через позвоночник в кишечник или это были просто штаны с малогабаритным моторчиком.

Приемы психологической достоверности.
Итак, на первое место следует вынести сюжет о людях, наполненный эмоциями и переживаниями. Тема книги — это всегда некая проблема, поэтому двигатель не может быть темой. Придумайте центральную проблему. Придумайте, каким конфликтом отношений можно нарисовать эту проблему. Подберите образы персонажей, чьи противоположные мотивы и желания помогут разыграть конфликт в полную силу. В порядке бреда: механик пропил платиновые гайки, а вместо них поставил дешевые берилловые. Он не знал, что берилл растворяется. Сколько осталось героям до взрыва? Два часа? Или двести лет? Будет на корабле проверочная комиссия? Механик попытается ее отвлечь или сбежит? Или свалит вину на штурмана? А может, красавица-штурман захочет выгородить любимого, взяв вину на себя? Неинтересная история? Мелкая проблема? Согласен. Придумайте интересную! В этом и заключается работа писателя. Пусть это будет увлекательный сюжет, на фоне которого можно ненавязчиво рассказать и о двигателе. Это будет достоверно. Герои должны жить в придуманном вами мире, а не примеривать маски, чтобы разыграть сценку перед читателем. Если герои — звездолетчики, как они должны относиться к своему двигателю? Наверное, так же, как вы относитесь к своей старой микроволновке? Вы ведь не боготворите ее и не рассказываете гостям о ее устройстве? Вам плевать на принцип действия, зато есть опыт общения с ней, вы знаете, куда надо вставить спичку, когда заедает разболтавшийся контакт… Это изобилие подробностей и есть достоверное отношение героя к обыденному для него предмету. Читателя можно заставить поверить в самое невероятное, если герои будут относиться к этому буднично.
Существует полезный прием — смещение фокуса внимания. Невероятное покажется читателю очевидным, если для героев оно — само собой разумеющееся, а предмет внимания и разногласий находится в стороне. Выдержит берилловая гайка рейс или не выдержит? Механик готов дать мизинец на отсечение, что выдержит. А капитан готов заключить пари, что не выдержит. А проезжий физик, к которому обратились за консультацией… И читатель понимает: двигатель работает. Сомнения — в гайке. Когда-то я занимался апрельскими розыгрышами: писал статьи с разными дурацкими идеями, пытаясь заставить читателя поверить в утку. Добиваться успеха помогало смещение фокуса внимания.
Одна шутка была про «биотатуировки» — якобы модное увлечение, когда под кожу вносятся колонии безвредных бактерий и разрастаются там цветными узорами. Герой, от чьего имени писалась статья, был, разумеется, журналистом. Ему дали задание, и он его честно выполнил: нарыл информацию, собрал интервью у медиков, юристов, татуировщиков, снова медиков… в общем, «разобрался» в проблеме. Но в какой проблеме? В статье не обсуждалось, существует биотатуировка или нет. Героев волновали иные проблемы: так ли безвредна бактерия, как считается? Были ли случаи, когда татуировку не удалось свести антибиотиками, и как теперь вынуждены жить эти разноцветные люди, чей узор с коленки разросся до лица? Сертифицирована ли вакцина в нашей стране и как определить подделку? Читатель переживал за пострадавших, негодовал в адрес мошенников, сомневался в компетентности одних врачей и верил другим врачам, у него появлялось мнение по каждому вопросу, но главный вопрос — а не выдумка ли сама биотатуировка — оставался за пределами внимания, потому что именно он не обсуждался.
Другая шутка была о том, что некий знаменитый в компьютерной сети FidoNet Алекс Экслер (ныне известный писатель), занимавший руководящий пост, на самом деле — выдумка, коллектив из пяти человек. Чтобы новость выглядела достоверной, мне пришлось примерить личину гаденького персонажа со своей историей: его где-то там на работе по мелочи обидели, недоплатили, уволили, и вот теперь он, как и обещал, мстит обидчикам, обнародуя то, что его коллеги — пять «Экслеров» — тщательно скрывали долгие годы. Поступок автора письма выглядел некрасиво и мелочно, зато по-человечески достоверно! В мой адрес шли ругательные письма, мол, я поступил подло. У читателя возникло свое отношение к происходящему, но все это касалось поступков героя, чей образ удалось сделать ярким и достоверным. На фоне этого сам вопрос о пяти Экслерах воспринимался как естественный факт.

Как оценить достоверность по реакции читателя.
Интернет — уникальный способ собрать читательские отзывы и по ним сделать для себя выводы. При этом надо помнить, что отзывы — это не готовое резюме, а лишь материал, который требует специфического анализа. Обычно читатели, которым что-то не понравилось, начинают сходу придумывать недочеты, и это будут те же самые недочеты, которые они никогда не заметят в тексте понравившемся. «Вряд ли бы маньяк решил сразу после убийства ехать банк за деньгами», — говорят они. «Вряд ли бы пожарник так ответил, обычно пожарники так не отвечают». «Откуда у него с собой на вечеринке отвертка?». «Вряд ли дирижабль мог подняться на такую высоту…». Все это — претензии к вашей достоверности. Но сколько бы вы ни исправляли логику поступков маньяка, какую бы легенду ни придумали про забытую в кармане отвертку, как бы ни высчитывали высоту дирижабля, читатель останется недоволен. Потому что он сам не понимает, что проблема не в этом. Была бы проблема в дирижабле — он бы так и сказал: «Книга — потрясающая, только исправь двадцать километров на два, а вообще — потрясающе!». Но если он так не сказал, значит, его не зацепил сам текст, не показался достоверным. И появились придирки. Может, написан сухо? А может, история недостаточно интересна? Или мотивы героев прописаны недостаточно четко? Вот это и надо править. А лучше не править, а писать заново.

Стилистическая достоверность.
Помимо сюжетных приемов, есть ряд приемов, относящихся к стилю, которые позволяют сделать текст достоверным.
Во-первых, это выбор главного героя. Чем ближе главный герой к читателю — по возрасту, привычкам, вкусам, социальному положению, — тем легче читателю примерить образ на себя. Еще лучше, если повествование ведется от первого лица. Во-вторых, верить в происходящее должен автор. Вы должны жить в выдуманном мире целиком, вы должны превратиться в своих героев на время создания текста. Вы должны видеть и чувствовать все, что чувствуют они, тогда есть шанс, что какая-то часть этих эмоций передастся через текст читателю. Если вашим героям страшно — страх, сидя за клавиатурой, должны чувствовать вы. Если ваши герои свалились с дирижабля в воду — это вы должны почувствовать страшный удар, затем холод, удушье, расплывчатую темноту вокруг и свет колышащейся поверхности над головой. Вам не обязательно описывать это в тексте, но чувствовать вы обязаны в мельчайших деталях. Не будете чувствовать вы — не почувствует и читатель. Не надо задумываться, какие именно буквы передадут нужную вам информацию, — любые передадут, если вы с головой живете в мире своей книги. Передача произойдет совсем на другом уровне совсем другими инструментами — теми, которыми в сто раз легче пользоваться, чем пытаться понять, как они устроены. Если вы не можете представить себя в образе героя, если вам не интересен он и не волнует его проблема, не надо вообще писать — выйдет недостоверно.
В-третьих, мнение читателя всегда для него достовернее, чем уверения автора. Роль автора не в том, чтобы взгромоздиться на трибуну и начать излагать свой взгляд на вещи. Оставьте этот прием журналистам! Чем настойчивее пытается автор убедить читателя, тем больше претензий возникнет к достоверности произведения. Избавьтесь от авторских оценок! Один из ваших персонажей — сволочь? Храните это знание при себе. Не позволяйте себе ругательных эпитетов, не описывайте пренебрежительными словами его одежду, тон и поступки. Давать оценку — дело читателя! Ваша задача — сделать так, чтобы у читателя возникла эта оценка. Покажите, что герой сволочь, в его поступках, высказываниях, в отношении к нему остальных героев. Персонаж врет? Придумайте, какими сценами и деталями проиллюстрировать это. Может, он смотрит в пол? Нервно развинчивает и свинчивает авторучку? А если ваш герой влюблен — покажите это в поступках, в мелочах. Куда он смотрит все время? При каких словах вздрагивает? По какому невинному поводу вдруг обижается и хлопает дверью? Позвольте читателю догадаться самостоятельно.
Однако не надейтесь, что читатель догадается обо всем сам! Помните: таких деталей «за кадром» должно оставаться втрое больше, чем способен осознать любой из самых внимательных читателей. Психологи давно выяснили, что человек воспринимает не больше 30% окружающей информации. То есть значимую для сюжета мелочь вы должны повторить как минимум трижды. Ваш герой — злодей? Покажите это в трех мелочах. А потом произнесите открытым текстом для самых недогадливых. Но произнести это должен не автор, а герои.
Не вся информация передается в осознаваемом виде. В художественном тексте существует огромное количество штрихов, которые сами по себе не значат ничего, но вместе рисуют картину. Таков главный принцип работы нервной системы — «подпороговая суммация»: нервная клетка «сработает», если по своим многочисленным каналам получит один мощный сигнал, или множество слабых с разных сторон, или один слабый, но повторяющийся уже длительное время. Посмотрите, как виртуозно работает с текстом Пелевин. Прежде чем в рассказе «Проблема верволка в средней полосе» пойдет речь о волках-оборотнях, появится масса штрихов по теме, которых читатель пока не поймет. Асфальт перечеркнула трещина, «напоминающая латинскую дубль-вэ». И что? Многие ли перешифруют это в W и вспомнят, что оборотень по-немецки Wehrwolf? А такие штрихи у Пелевина на каждом шагу, и это та самая «подпороговая суммация», которая вызовет в сознании читателя образ волка раньше, чем это прозвучит открытым текстом.
Да, это неблагодарный труд — выписывать мелочи, которые заведомо никто не заметит, но такова работа любого художника. Картины, кинофильмы, — все ломится от изобилия подробностей, которые можно разглядеть только с лупой или листая по кадрам. Но именно они дают ощущение реальности.
Ну и, наконец, просто существуют общеизвестные нормы художественного текста, которые делают его художественным. Фраза про собаку, сидящую под деревом, всегда менее достоверна, чем фраза про спаниеля, который положил голову на лапы под сырым от дождя тополем. Разумеется, описания не должны утомлять и переходить в текстовые игры вроде «вставные челюсти южной ночи исподволь дожевывали протухающую ватрушку заката», когда читатель понимает, что автор не рисует картину, а самовлюбленно рисуется.
Еще одна типичная ошибка — начать подробно рассказывать, как все выглядит, словно пересказываешь слепому, что идет по телевизору. Как выглядит и из чего сделано — лишь малая часть информации, которую вы можете передать читателю, чтобы помочь ему перенестись в мир книги. Ведь у читателя не один, а целых пять органов чувств: зрение, обоняние, осязание, вкус, слух. И нет причин не использовать это. Чем пахнет в трюме звездолета? Какова на ощупь рукоять пистолета? Какой вкус у похлебки эльфов? На что похож звук каблуков рассерженной девушки в переулке? Дайте читателю все это ощутить!



Рейтинг паразитов
Скрытый текст: Показать
Топ-17 паразитов, удаление которых делает текст однозначно лучше.

автор: Константин Бочарский

1. Слово «очень».
Лидер рейтинга слов-паразитов, удаляем без сожалений. Улучшаем фразу, и вашу репутацию.
2. Притяжательные местоимения
Мой, свой, его и пр. Вычеркивайте без сожалений.
3. Канцеляризмы
Наличие в тексте слов «данный», «осуществлять» — верный признак, что вы пишите плохой пресс-релиз, а не заметку.
Повелитель канцелярщины – слово «является». Отлично заменяется на тире.
4. Бюрократический жаргон
«Изменение структуры занятости» скорее всего означает массовые увольнения, облавы на призывников – «мероприятиями по обеспечению явки», а «несанкционированный отбор газа из ГТС для технологических нужд» — тырить газ. Да, и вот еще: «приступил к осуществлению начала старта» означает «начал».
5. Псевдо профессиональная терминология
Вместо «атмосферные осадки» пишем «дождь», вместо «денежные средства» — «деньги». Сотрудники Росгидрометцентра и аудиторы будут настаивать. Не поддавайтесь.
6. Многословие
«Ненужные слова опускать», Уильям Стрэнк, «Элементы Стиля». Правило семнадцать в главе «Принципы композиции».
Есть простой способ понять, нужное это слово или нет: закройте любое слово в предложении пальцем, если без него смысл не теряется – вычеркиваем. Если без предложения абзац не теряет смысл – вычеркиваем. Ну, и, соответственно, «Если без этого текста…»
7. Назидательность.
Лучшая позиция для автора: «равный читателю». Никто не хочет, чтобы его поучали, мало того, чаще всего у рассказчика нет на это никаких оснований.
8. Заигрывание.
Самые ужасные тексты – те, в которых старательно шутят.
9. Пассивный залог
«Это слабо, уклончиво, а часто еще и мучительно». Стивен Кинг.
Предположим, кто-то помер на кухне, но оказался в другом месте. «Тело было перенесено из кухни и положено на диван в гостиной» — так вполне можно было написать. Но мне больше нравится так: «Майра и Фредди перенесли тело из кухни и положили его на диван». Почему вообще тело должно быть подлежащим? Оно же черт его дери, мертвое! Что, трудно до этого допереть?
Пассивный залог – это слабо, уклончиво, а часто еще и мучительно. Как вам такое: «Мой первый поцелуй всегда будет вспоминаться мной как время, когда был начат наш роман с Шайной». Выразить ту же мысль куда проще, приятнее и сильнее можно так: «Наш роман с Шайной начался с первого поцелуя. Я его никогда не забуду».
10. Наречия при глаголе.
«Дом сгорел дотла» и «дом сгорел». Видите разницу? А если не видно разницы, зачем платить больше?
11. Качественные прилагательные.
Несут какой угодно смысл, а значит никакого. «Высокая башня», «богатый человек», «качественный контент», «известный консультант». Насколько «высокая» и «богатый»? Не оцениваем, а измеряем. «Башня была высотой с семнадцатиэтажный дом» или «помимо особняка в центре столицы ему принадлежит вилла на берегу Черного моря».
12. Слово «качественный»
Я знаю одну компанию, занимающуюся стартапами в Интернете, в которой менеджерам запретили использовать словосочетание «качественный контент». Это буквально изменило их жизнь. Теперь им и правда пришлось заботиться о том, чтобы на самом деле объяснять идеи своих проектов.
Видимо следующие на очереди – производители продуктов питания. Что кроется за фразой «качественные пельмени»?
13. Субстантивы
Отглагольные существительные с окончанием «-ние»: «делание», «рисование», «движение». Отвратительно, не правда ли?
Заменяем на глаголы. «Завершение» и «завершил».
14. Повторяющиеся слова
«Территория слова» — принцип, который ввел американский профессор Рой Питер Кларк. Согласно этому принципу, не стоит повторять одно и то же слово в небольшом отрезке текста. Одинаковые (а также однокоренные) слова должны отстоять по его версии минимум на 200 слов. Попробуйте проконтролировать хотя бы 50.
15. Присоединенные глаголы
«Принять участие», «сделать заявление», «вынести решение» vs «участвовать», «заявить», «решить».
16. Запятые
Точка – лучший знак препинания.
Ну и последнее:
Правила можно нарушать. Но если только твердо уверен, что пишешь хорошо. Если не уверен, то лучше следовать правилам.



Скрытый текст: Показать
Итак, у вас в голове есть замечательная история: главный герой, основной сюжет, готовый мир, а может вы даже успели набросать пару сцен. Но чего-то все равно не хватает. То ли диалоги не выглядят убедительными, то ли сценам не хватает реалистичности. Так вот, эта статья для тех из вас, кто увяз в своей истории и нуждается в парочке коротких и действенных советов. Надеюсь, вам это поможет. В целом, можно назвать это литературными приемами.
Описания
Если у вас возникли проблемы с описанием, постарайтесь зафиксировать в своей голове место действия в самых общих чертах. Что вы пытаетесь описать? Какая стоит погода? Сколько людей находятся в этом месте? Какая обстановка? Вам не нужно особо вдаваться в детали, но ваши читатели должны получить мысленную картину происходящего. Я обычно делаю упор на три главных характеристики: место действия, общее расположение людей или предметов и чем занимается главный герой или как он/она выглядит.
«Город был ярким и суетливым; даже слабого дуновения ветерка не пробегало по переполненным городским улицам. Знойное полуденное солнце было горячо как в разгар лета, хотя на календаре еще значилась весна. Обильный свет играл тысячами бликов на металлической броне и ярких пустяках в различных лавках Квадрата Путешественников. Молодой охранник, стоящий на посту в углу Квадрата, вытер лоб тыльной стороной загорелой руки, наблюдая бесконечную суету. Торговцы зазывали и до хрипоты торговались, разложив свой товар на огромныхбулыжниках. Неподалеку уличные циркачи устроили представление, добиваясь внимания и денег прохожих своим мастерством. Старый волшебник Алкнет нахмурился, поймав пристальный взгляд охранника, и юноша быстро отвел глаза. Он тут же уставился вниз, на манжету своей кобальтовой униформы и принялся тщательно ее поправлять.»
Место действия: жарко и людно.
Расположение предметов/людей: по обе стороны дороги стоят лавки с торговцами и покупателями-путешественниками, а также ряд больших булыжников.
Главный герой: молодой охранник, одетый в синюю униформу.
Слова «знойное полуденное солнце» сразу указывают на время суток и на погоду. Такой прием эффективен в кратком описании сцены, и дает читателю ощущение высокой температуры прежде, чем начнётся сама история. Загорелая рука охранника показывает, что такой день для Квадрата Путешественников не является чем-то из ряда вон выходящим. Уличные циркачи, торговцы, и лавки — все добавляет определенный смысл действительности, чтобы заставить Квадрат казаться переполненным.
Представленный пример лучше всего подходит в качестве введения в главу, или рассказ. Сцена как бы обставляется декорациями, однако действия почти никакого не происходит. Подобные описания хороши, чтобы набросать картину происходящего, но ими нельзя злоупотреблять, так как это делает историю длинной и затянутой.
Описания вообще не должны быть длинными — фактически, лучше всего вообще не описывать персонажей. Предложения или двух будет достаточно для начальной характеристики героя. Затем, к этому образу можно будет что-то добавлять уже по ходу действия. Для краткого описания персонажа, сосредоточьтесь на самых очевидных признаках. Если герой на голову выше всех остальных в комнате и имеет декоративные татуировки поперек лысой головы, не нужно говорить о его изящном носе. Помните: не каждый совершенен. Некоторые персонажи должны иметь физические недостатки — не забывайте описывать их.
Диалоги
Многое из того, что мы говорили о хорошем описании, подходит и для диалогов. Диалог — прекрасная возможность добавить некоторые детали к образу персонажей – сообщить, что на них надето, обрисовать внешность, или их текущее настроение. Тон голоса или жесты героя многое могут сказать читателю.
В описанном ниже примере обратите внимание на характер и темперамент Алчнета. Он только что был ограблен, и не слишком счастлив общаться со стражами при исполнении служебных обязанностей. (Примечание: упомянутый эльф сидит на крыше поблизости, слушая беседу без ведома стражей).
«Если позволите, сэр,» — вставил замечание второй стражник, — «каков из себя был этот вор?»
Волшебник нахмурился: «Высокий. Эльф».
«Высокий, сэр?» — Эльф усмехнулся, услышав тон вопроса стражника. — «Разве эльфы — не маленькие, сэр? „
Волшебник зашипел от раздражения, затем произнес покровительственным тоном: “В основном, да. Но этот конкретный эльф был высок».
Первый охранник, Марик, спросил: «какие у него были волосы, сэр? „
Сверкнув глазами, Алчнет рявкнул: «Седые!».
Чтобы указать гнев Алчнета, я использовал слова «нахмурился», «рявкнул» и тому подобное. Если Вы беспечный хоббит, только что выигравший в лотерею, Вы не будете «рявкать», не так ли?
Также заметьте, что слово «сказал» практически не употребляется. «Сказал» – весьма скучное слово. Оно ничего не говорит о характере разговора, это просто подпорка для диалога. Не больше.
Кроме того, обратите внимание, что диалог – другой, гораздо более живой способ описать персонаж: мы теперь знаем, что этот эльф высок и имеет седые волосы. Не самый поэтический способ описания, но в некоторых случаях очень эффективный. Будьте осторожны, чтобы не использовать эту технику часто — очень быстро это становится непрактичным.
Вор, выросший на улицах, не имеет образования благородных эльфов. И один из способов продемонстрировать это — через его язык. Однако при использовании диалекта или жаргона важно не переусердствовать. Даже в фэнтази читателю редко нравится неправдоподобный язык персонажей. (Во всяком случае, преувеличенно жаргонный). Во-вторых, удостоверьтесь, что герой последователен в разговоре. Его речь должна быть одинаковой в течение всей истории. Делайте пометки где-нибудь — читатели часто помнят подобные мелочи лучше, чем автор. (И они не постесняются указать вам на ошибку).
Заметьте, что разные персонажи говорят по-разному. Дварф имеет тенденцию говорить с грубоватой простотой, в то время как эльф может выражаться изысканно и высокопарно. Один из ваших героев мог бы к каждому обращаться «приятель», в то время как другой будет чувствовать отвращение к такому спутнику. То, как много говорит герой, также раскрывает индивидуальность. Если провидица что-нибудь скажет один раз на три страницы, в то время как ее товарищи болтают все время, она выглядит застенчивой, или возможно, мудрой. (В зависимости от того, что она говорит). А некто, всегда говорящий загадками и стихами, будет выглядеть немного сумасшедшим. Все зависит от того, что именно вы хотите сообщить.
Действия!
Здесь ключевое слово — баланс. Слишком много описаний могут замедлить действие, однако полностью отказываться от них тоже не стоит. Описания помогают сформировать место действия в воображении читателя.
Конечно, первое предложение в динамичной сцене – это не описание окружающей среды, а хореография. В сцене сражения, взаиморасположение персонажей может быть запутанным, и часто трудно представить себе, какие именно действия каждый из них предпринимает. Я предлагаю мысленно проиграть в голове всю сцену. Затем встать и попытаться изобразить то, что вы насочиняли. Если Вы действительно увлечены, попросите друга или родственника выступить в роли другого персонажа. Воссоздайте
воображаемую сцену, затем посмотрите, действительно ли это возможно?
Я буду использовать мою собственную сцену как пример:
“ Легко парировав ее первый выпад, юноша поднырнул ей под руку, обойдя защиту и нанеся легкий укол в грудную клетку. Кришена сверху ударила рукояткой кинжала ему в лоб, и он откатился в сторону, истекая кровью. Неустрашимый, он вскочил на ноги единым движением, с виду невредимый, хотя кровь заливала его лицо. Он уронил один из своих клинков, как только она метнула нож. Юноша поймал ее нож основанием клинка, порезав краем лезвия руку. Перехватив захват, он начал осторожно кружиться, выискивая брешь в защите».
Кришена, женщина, атаковала первой. Юноша, вор, опытный в обращении с ножами, сумел парировать ее удар, поднырнув под ее рукой и ударив ее в ребро. Хотя он атаковал быстро, все же оставался беззащитен в течение короткого промежутка времени — следовательно, он смог нанести только легкий удар. При попытке юноши вывернуться назад под ее рукой, Кришена ударила его рукояткой кинжала по лбу, и от этого удара он откатился в сторону. И так далее. Я пробовал проиграть эту сцену самостоятельно, и я думаю, что это фактически возможно. (Хотя, Вы имеете право на собственное мнение).
Есть еще несколько приемов для достижения реалистичности. Если Вы мало знаете о сражениях, внимательно прочтите, как динамичные сцены описываются другими авторами. Р. А. Сальваторе, в частности, получил широкую известность своей хореографией. Кроме того, стиль сражения должен соответствовать персонажу. Увернуться в сторону, чтобы избежать удара – совершенно обычный тактический прием, но вряд ли так станет поступать варвар. Попробуйте логически продумать действия противников, даже если Вы не знаете точно, что бы они делали.
Помните, динамичная сцена – это не обязательно сражение. Судебные дебаты могут проходить очень бурно, даже если их участники не дерутся. Экшн определяется конфликтом, но конфликт может быть как эмоциональным, так и физическим. Даже простые игры, в некоторых случаях, могут рассматриваться как экшн. Тренировочное метание ножей, например, не обязательно должно перерасти в драку, чтобы стать экшном. Напряженность, а не насилие определяет динамику.
Если коснуться грамматической стороны, быстрые сцены лучше описывать короткими предложениями и резкими диалогами, однако тут надо не переборщить. Если предложения становятся слишком короткими, язык получается обрывистый и трудночитаемый.
Комбинация действия, диалога, и описания связывает вместе части любой истории. Без действия рассказ затягивается, а сюжет никуда не движется. Без описаний ничего из происходящего невозможно наглядно представить. В диалогах сильнее всего проявляются характерные черты героев, а сама история наполняется жизнью. Использовать их в правильной комбинации легко можно научиться, для этого нужно только время и практика. Так что начинайте писать!


Исскуство написания рассказов.
Скрытый текст: Показать
Написать длинно – не составляет труда. Написать кратко – требует необычайных усилий. В кратком произведении сразу видны все его достоинства и недостатки, оно, как генеральный срез с пласта вашего умения оперировать словом, вашего видения мира, вашей способности удержать читателя и донести до него свою идею, структурированную, логически обоснованную и… интересную не только вам одному. Даже если вы твердо решили стать писателем-романистом, попробовать себя в жанре рассказа необходимо. Малая форма коварна, капризна и требует он автора максимальной отдачи. Не секрет, что многие знаменитые авторы открыто признают, что создание хорошего, законченного по смыслу и содержанию рассказа порой отнимает у них больше сил, чем работа над большой книгой.
«Конечно, вы потратите на рассказ не так уж много времени, но не забывайте: он должен быть настолько продуман, завершен и оригинален по своей сути, чтобы его можно было сравнить с фарфоровой статуэткой-миниатюрой, а не с вырубленным из дерева, пусть и забавным, но необработанным чурбачком».
(Никому не известный автор).
Существует целый ряд не писанных законов, которым должен следовать каждый автор, начинающий работу над рассказом. Остановлюсь только на нескольких, наиболее важных, т.к. каждый жанр имеет свои особенности и перечислять все нюансы, в данном случае, не имеет смысла. Рассмотрим основные пункты, на которые следует обратить внимание:
Сюжет.
Главное в рассказе – сюжет, или последовательность интересных событий. Примером сюжета в чистом виде может служить анекдот. Пусть он будет не смешным, но именно анекдот является «краткой поучительной историей, не отнимающая много времени».
С сюжета автор должен начать свою работу, и сюжетом же ее закончить. Именно сюжет определяет поворотные точки, воздвигает преграды на пути ГГ, определяет поворотные точки в его поведении и сознании. Именно он держит читателя в напряжении, и является катализатором всех событий.
Еще одной немаловажной деталью является так называемая «изюминка». Рассказ интересен тогда, когда он повествует не просто о цепи событий, а когда в нём есть превращение. Читатель ждет от вас чуда или, по крайней мере, чего-то необыкновенного. Поэтому хорошие писатели рассказывают о том, как преобразуется душа человека, как он из негодяя становится праведником, как происходит кардинальный поворот в его поведении или «перевороты» в душе. Автор – это, прежде всего, искатель сюжетов. Именно в сюжетах берут свое начало элементы чудесного превращения.
Сюжет и интрига
Хорошо писать бессюжетные рассказы а-ля «поток сознания» – редкое умение. А писать их плохо – популярная ошибка. Если вы не хотите наступать на те же грабли, с которыми тесно знакомились уже многие авторы, начните практическую работу над рассказом с подробной разработки сюжета. Определите основные этапы развития событий, найдите момент, который можно назвать кульминацией, придумайте достойное завершение.
Однако все перечисленные компоненты – всего лишь пол-дела. Настоящее авторское мастерство при работе над рассказом заключается в умении создать интригу. Без интриги, заставляющей сердце читателя замирать в ожидании и нетерпении узнать развязку, любой рассказ будет казаться пресным и безвкусным куриным супом без грамма курятины. Взявшийся же за его прочтение «несчастный», скорее всего, будет считать страницы до конца, а то и вовсе бросит малоинтересное чтиво.
Конфликт.
Каждый автор должен помнить главное правило: любой сюжет должен содержать в себе конфликт. Конфликт – это главное. Столкновение героя с противостоящими трудностями – вот обычно чего ждут читатели. Это не обязательно борьба антагонистов.
Существует несколько основных типологий конфликтов:
1. противостояние двух противников
2. герой против природы
3. герой против общества
4. герой против Бога
5. герой против самого себя
Шаги развития конфликта. Композиция
Существует классическая композиция драматического произведения, известная уже несколько веков. Она имеет большое значение для понимания не только композиции художественного произведения, но и как инструмент анализа.
ЭКСПОЗИЦИЯ Изображение времени, пространства, действующих лиц
ЗАВЯЗКА Начало конфликта, нарушения равновесия в отношениях между антагонистами
РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ Нарастание конфликта, интенсивности применяемых средств противостояния.
КУЛЬМИНАЦИЯ Наивысшая точка борьбы, вершина конфликта, когда становится ясен его исход.
РАЗВЯЗКА Новое состояние среды и героев после разрешения конфликта.
Хороший интересный рассказ в основе своей почти всегда имеет такую модель.
Характер должен быть живым
Три уровня изображаемой реальности
В рассказе присутствует три уровня реальности:
• Внешний – это последовательность разворачивающихся видимых событий, материальный план бытия.
• Внутренний – это мысли героев, их чувства, их диалоги, план душевный.
• Духовный – это некоторые проявления сверхъестественных сил, без которых жизнь становится серой, приземлённой, скучной и бессмысленной. Мир идей, духов, таинственных непознанных сил.
Поясним. Присутствие высших сил – это не обязательно явление герою рассказа светлого ангела или какого-нибудь волшебника. Это достаточно грубый приём дешёвых авторов.
Но тонкий автор показывает такие ситуации, в которых герои оказываются на грани своих сил, возможностей, переживаний, когда в критическом положении они вынуждены совершать действия на грани своих физических, умственных и душевных возможностей. И тогда-то и происходят настоящие чудеса, приоткрывается завеса иной реальности, и мы видим преображённого человека и чувствуем дыхание иной, высшей реальности.
Стиль
Научить хорошему стилю сложно. Но в любом случае, есть один проверенный способ улучшить свой язык – читайте, но только заклинаю вас, читайте ХОРОШУЮ литературу! Обращайте внимание на то, как пишут известные авторы в выбранном вами жанре. Старайтесь переписать отрывки их рассказов своим языком, учитесь писать в их стиле, параллельно вырабатывая особенности своего собственного.
Рано или поздно практически у каждого в меру усердного автора вырабатывается вполне читабельный стиль, по которому его впоследствии, как правило, легко узнать.
Выбор аудитории
Зачастую выбор целевой аудитории рассказа или книги тесно связан с определением жанра художественного произведения. Более того, внутри аудитории, состоящей из поклонников любого жанра, встречаются самые разнообразные читатели с весьма неожиданными запросами. Понравиться всем невозможно, удовлетворить все вкусы – нереально. Выход один: ищите своего читателя.
Чтобы облегчить поиск «своего» читателя, попробуйте представить, кому бы мог быть интересен ваш рассказ. Нарисуйте мысленный портрет того человека, который придет в восторг от описанного вами действа, представьте свою аудиторию во вполне определенных и четких образах-персонификациях.
Полюбите своего будущего читателя, старайтесь писать так, чтобы он с нетерпением и жадностью читал написанные вами строчки, чтобы каждый абзац рассказа доставлял ему радость и удовольствие. Оценивайте то, что пишете, с точки зрения своей аудитории, и у вас появится гораздо больше возможностей посмотреть на свое творчество со стороны, что, как известно, лишним для писателя никогда не бывает.


О создании главных героев.
Скрытый текст: Показать
Размышлял на животрепещущую тему – почему мне так сложно себя заставить читать русскоязычных серийных авторов? Вроде и идеи есть толковые, сюжет динамичный – бегают, стреляют, кричат, плюс мир яркий и детальный, но что-то отвращает. Ведь не русский же язык? Нет! Внезапно меня осенило – главные герои какие-то аморфные, вроде общепитовских тефтелек – без вкуса, цвета и запаха. Негодяи еще туда-сюда, персонажи второго плана очень даже, а с положительными героями просто беда. Даже на пресловутых мери-cью не тянут…
Вроде все авторы не дураки, понимают, что герой должен быть благородный, честный, отважный, оч.умный, сильный, шутить смешные шутки, лицо иметь «такое… бабам нравится» © и вообще быть мускулистым брюнетом, но…. С одной стороны его десять лет учили в школе, что герой — «типичный представитель», а с другой – пугали на форумах и конвентах – никаких супер-героев из комиксов, они все — инфантильные мери-сью! В итоге автор оставляет из геройского образа только брюнета, которого старательно перекрашивает в неопределенно пегий цвет, и получается то самое аморфное нечто.
Но давайте подойдем к вопросу непредвзято – если бы господа с наклонностями Базарова, Обломова, Онегина или Ставрогина составляли большинство народонаселения России, она погрузилась бы в хаос еще в середине 19 века. «Типичность героя» — не более чем обозначение важной – на момент создания книги — социальной тенденции, в остальном каждый герой УНИКАЛЕН! Поэтому, дражайшие авторы массовых жанров – не ограничивайте себя, мечтайте по максиму. Пусть вашему герою не будет равных, пусть он будет гипер-мега-гига-супер, самым-самым-самым в мире и окрестной вселенной хотя бы в чем-то. Только не забывайтесь — его супер — качества должны быть востребованы по сюжету – если он единственный в мире человек, который в огне не горит, ему куда логичнее спасать мир от апокалипсического пожара, чем от потопа.
Перейдем ко второй ловушке – нагруженный супер-качествами герой грозит превратится в одномерный силуэт, как придать ему объем, обаяние и естественность? Для этого существует множество приемов, давайте вспомним некоторые из них – самые простые, но доступные и безотказные.
1.Самый очевидный путь – наделить героя узнаваемыми и человечными внешними атрибутами: гвоздика в петличке, монокль, алое пальто, поношенная кожанка, нефритовые четки, курительная трубка, клетчатое кепи, трость, татуировка, неизменная зубочистка во рту и так далее – на собственный скромный вкус автора. Описать оный знаковый предмет в тексте следует неоднократно, с большим тщанием и в разных обстоятельствах, особо уточнив, что без предмета наш герой испытывает некоторый дискомфорт, а то и психологические трудности…
Второй прием, по сути – развитие первого.
2.1. Супер-героя очеловечит некий физический изъян. Подарите ему щербинку в зубе, шрам, хромоту, горб, отсутствующий палец или ногу, слепоту, немоту, легкую форму аутизма или нечто подобное. Чего-то одного вполне достаточно, главное не впадать в крайности, граничащие с политкорректностью – а то пришлось мне читать иностранный детектив, где героем выступала глухонемая дама, прикованная к инвалидному креслу.
2.2. Герой может иметь вредную привычку: милую, вроде вязания на спицах, патологической тяги к сыру рокфор, игры на скрипке, или пристрастие предосудительное и вредное, от которой стремится избавиться – например, курение, даже пьянство – помните старину дока Хауса? Допустимы и умеренные фобии – герой «Багровых рек» Гранже боялся собак, Штирлиц – избегал серьезных отношений с женщинами. Увлекаться тоже не стоит – если сделать героя придурком, еще не значит что получится Форест Гамп!
2.3. К этому же пункту следует отнести симпатичное хобби. Например, аквариумные рыбки, выращивание орхидей, королей и капусты, вышивка крестиком, дегустация мартини, коллекционирование антиквариата, холодного оружия, женщин, скальпов, трупов… Привычке или хобби следует уделить должное внимания в тексте – диссонирует ли хобби с типом персонажа? Поддерживает его в беде или наоборот ввергнет в неприятности? А может, прославит в самый нежелательный момент?
3. Еще один вариант: путь Железного Дровосека – который здоров рубать дерево, но ржавеет от воды. Попробуйте уравновесить супер-качество героя некой значительной ущербностью в другой важной (sic!) области. Например, Ихтиандру или Капитану Немо нет равных под водой, но они бессильны на суше, Фандорину фантастически везет в азартных играх, но в личной жизни сплошные катастрофы. Ущербная сфера может быть главной тайной героя и даже грозить ему гибелью. Во какой простор для творчества!
4. Принцип маски. «Здорово, когда у человека есть тайная жизнь!» — восклицает героиня фильма-комикса о героях в масках «Хранители». Действительно здорово, хотя придумано до нас и успело стать классикой Итак, герой может воспользоваться чужой маской – например, по ночам под видом человека-свистка бороться с преступностью на городских окраинах или иным способом принуждать обывателей к добру, а днем скрываться под личиной скромного, неприметного, среднестатистического президента США или студента – заочника Шурика. Порой главная загадка подобных произведений – подлинная личность героя. Впрочем, дотошно воспроизводить любимый прием создателей комиксов нет нужды, если помнить, что супергерой – это всего лишь сюжетная функция, выполнять которую может кто-угодно, любая маска. Выбор маски зависит от того, в чем именно он «супер». Например, функцию самого проницательного супер-сыщика с одинаковым успехом может выполнять как обаятельный мошенник вроде Люпена, так и немощная старушенция, вроде мисс Марпл.
При всей очевидности этих приемов авторы зачастую продолжают обделять глав-героев вниманием, что очень жаль. Ведь чтобы герой получился неуязвимым, ярким и запоминающимся – всего-то и надо, что не бояться масштабов задачи, да отказаться от стереотипов и внутренних ограничений.


Герой плохой, герой хороший. О мотивации.
Скрытый текст: Показать
Следующий из распространенных авторских грехов – недостаточная мотивация героев, причем речь не идет о героях второго или третьего плана, зачастую появляющихся лишь потому, что они нужны автору, и исчезающих после того, как эта необходимость отпадает. Речь о героях первого плана, о тех, кто творит добро, и о тех, кто мешает творить добро. Введем условные обозначения: первый – Герой, второй – Злодей.
Начнем с Героя.
Итак, как правило это обычный человек, без серьезных психических отклонений, мешающих наслаждаться жизнью. Отсюда вопрос, что может заставить такого вот обычного человека бросить свою обычную жизнь с обычным домом и обычной работой и отправиться спасать мир, который, весьма вероятно, в спасении не нуждается, зато в процессе оного Герой рискует обзавестись комплектом шрамов разной степени давности, списком совершенный подвигов, десятком-другим убитых чудовищ, и одним-двумя геройски погибшими друзьями. Так вот, возникает вопрос: зачем это ему? Насколько веским должен быть мотив, заставляющий человека терпеть боль, страх, голод, холод, унижения, смерть близких? Спасение мира? Сомневаюсь. Впрочем, реальная жизнь знала примеры и не такого патриотизма.
Итак, по пунктам:
— глупость или неосведомленность – радужный рекламный проспект от шалуньи-феи с билетом в соседнее королевство, этакое приглашение повеселиться. Увы, работает только вначале, когда у героя недостаточно информации об ожидающем его веселье.
— честолюбие – стать самый первым парнем на деревне, либо самым лучшим рыцарем королевства – разница не так и велика, определяющие слова «первым» и «лучшим». Ну здесь все зависит от того, насколько человек склонен придерживаться этого желания.
— деньги или владения – корыстный Герой не романтичен, но довольно практичен, да и мотив понятен, и вполне подойдет в качестве первого побуждающего, но на определенной стадии при появлении выбора деньги-жизнь мотив очень и очень серьезно ослабевает.
Как правило эти мотивы подкрепляют другими:
— честь, тут же долг, обязательства, контракт – нечто такое, что ни в коем случае нельзя нарушить, потому как в противном случае Герою грозят страшные кары (степень страшности определяется фантазией автора). Опять же вопрос – что важнее, родовая честь или жизнь близкого и дорогого человека? Долг сюзерену или возможность остаться никому ненужным калекой, которому придется доживать жизнь, полагаясь, что сюзерен также вспомнит о долге. Во многом эффективность данного мотива зависит от внутреннего «я» героя, оттого, насколько вопросы моральной этики – не колдовские бумаги, не ошейник на шее, не палач за спиной – важны для него. А здесь уже место развернуться и авторской фантазии о внутреннем конфликте и прочих неприятностях, которыми автор щедро награждает персонажей.
— средства внешнего давления – те самые бумаги, ошейники, циркулирующие по крови яды, заложники и т.д., т.е. Герой у нас не сам решает, а решают за него. Ну как правило в середине пути он находит способ преодолеть навязанное решение и отмстить угнетателям. Мотивация сильная, но направленность ее скорее отрицательная, поскольку силы будут уходить на поиски способов борьбы, а не на то, чтобы мир спасать.
— эмоции – любовь, дружба и иже с ними. Ну тут просто, во имя спасения любимой весь мир на куски… и ничего, спасают, и любовь в финале торжествует, а те, кто погиб в пути – так разве важно это? За них отомстили. Кстати, месть – та же эмоция и тот же мотив, но порой куда более веский, чем любовь, хотя чаще используют и то, и другое.
— необходимость, функциональность, предопределенность статуса вследствие внешних причин, не давления, но скорее жизненных обстоятельств. Король не может позволить себе поступать также, как простолюдин, у него иные категории мышления, иные ориентиры, и следовательно, мотивы поступков его будут также иными – к примеру необходимость заботиться о благе государства.
— идея – любая, но такая, которая непременно принесет всеобщее благоденствие, сделает мир чище и лучше, главное поверить и показать примером. Главное донести до людей то, что они по сути добрые и хорошие… Идеи бывают осознанными (новая вера – хорошо и полезно, потому что…) и бессознательными (так поступать нельзя, это неэтично, и пусть другие, глядя на меня, делают так же).
Все, о чем шла речь выше, встречается часто, но если заглянуть чуть дальше, то в конечном итоге любой из этих мотивов рано или поздно теряет побудительный заряд движения, герой оказывается перед вопросом: идти или не идти. Сохранить оставшихся в живых товарищей или отомстить за погибших? Рискнуть жизнью или кому от его смерти будет легче? И стоит ли вообще этот мир спасения. Случаев, когда решено, что не стоит, не припомню, отсюда переходим к последнему из пунктов:
Теперь о Злодеях.
Здесь с мотивацией еще сложнее, почему-то многие по умолчанию делят героев на злых и добрых, и если с добрыми уже разобрались, то со злыми еще сложнее. Почему темный властелин – темный? Зачем Саурону завоевывать мир? Какая ему лично польза от захваченного Шира? От покоренных хоббитов?
Итак, у каждого Злодея, исключая психически ненормальных особей, чье поведение отличается некоторой алогичностью, должен иметься мотив, никто не просыпается поутру с мыслью «а не уничтожить ли мне мир»? Или «а не захватить ли мне мир»?
Зачем?
И к удивлению мотивы те же.
— глупость – разбил пробирку и выпустил вирус, не разглядел, что рвущийся к замку Герой на самом деле классный парень, и начал устраивать покушения. Мало ли люди совершают идиотских поступков?
— честолюбие – кто сказал, что известности и славы хотят лишь Герои? И я не говорю о звании «маньяк года», а о простом человеческом стремлении достигнуть цели и о методах, которые используются при достижении. Скажем, не совсем спортивное поведение на турнирах в качестве примера.
— корысть – то же самое, почему нет? Стремление к богатству вполне понятно и разумно, если рядом слабый человек с большой суммой денег, так почему не отнять? Даже не убивая – обмануть, обокрасть, способов много.
— долг и честь – а кто сказал, что Злодеи не могут быть верны данной присяге? Вспомним историю о наших разведчиках и их шпионах, в некоторых случаях вопросы долга и чести весьма и весьма сложно привести в соответствие с моралью.
— внешнее давление – тут без комментариев, профессор Зло вполне может оказаться беспомощным старичком, запуганным и запутавшимся в собственных, некогда гениальных и правильных планах.
— эмоции – где любовь, там и ревность, где дружба, там и предательство, да и сама по себе любовь тоже мотив, не все Джульетты трепетно-благородны, и если красавица требует голову обидчика… что ж, тот сам был виноват.
— необходимость и функциональность – вполне подходит. Злодей ли Странник из Обитаемого острова? Он ведь пособник Отцов, благодаря его попустительству осуществляется промывка мозгов простых граждан. Или все же он вынужден играть по установленным еще до его появления правилам? Вопрос системы и места человека в системе, и способности или неспособности действовать вопреки оной.
— идея – и снова все то же, все о том же. Кто возьмется разделить идеи на добрые и злые, на те, которые приведут к разрушениям и войнам, и на те, что направят социальную эволюцию человека по пути гуманизма. Главное здесь – вера героя в то, что его план – хорош, его средство сработает… и отсюда философская проблема слезы ребенка и благ мира.
Итак, если рассматривать с этих позиций, то в сущности мотивы поступков Героев ничем не отличны от мотивов поступков Злодеев.
Почему так?
А потому что и Герои, и Злодеи – люди (или не люди, но существа разумные и близкие по психологии – далеких рисовать бессмысленно, хотя занятно). Просто как правило в книге они оказываются по разные стороны баррикад, да и то, если взять труд стать на другую точку зрения:
— почему Дракон должен был отдать его с трудом собранное золото гномам и воришке-хоббиту?
— из каких таких высших соображений следовало уступить трон Гондора бродяге без роду и племени?
— зачем вообще кому-то что-то отдавать, уступать, руководствуясь призрачными правами законнорожденности, бывшего обладателя и т.д., и т.п.
Отсюда вывод: столкновение Героя и Злодея – это конфликт мотивов и желаний, вернее, конфликт идей. В данном случае под идеей я подразумеваю не столько конкретное желание, сколько то, что ждет человек от мира, что хочет дать он миру, тот самый внутренний стержень, определяющий взаимодействие и параметры этого взаимодействия, границы допустимого. Идея – это внутреннее убеждение в своей правоте, в конечном счете определяющее цену, которую Герой готов платить во достижение цели.
Один пожертвует другом ради любимой. Другой в аналогичных обстоятельствах поступит наоборот. Третий принесет в жертву себя. Каждый примет решение, основываясь именно на своей идее.
И весьма вероятно, что каждый из них с точек двух других людей будет преступником и злодеем.
Посему не спешите разделять, дайте право голоса и Герою, и Злодею, и даже если автор однозначно уверен, кто из этих двоих прав, то это еще не приговор, есть ведь и читательская точка зрения.
И еще, идея – вещь хоть и устойчивая, но все же способная к изменению, как правило процесс этот инициируется внешними факторами и ведет сначала к внутреннему конфликту героя, вещи весьма для него болезненно, а для авторов – полезной.
Но об этом как-нибудь в другой раз.


О написании диалогов.
Скрытый текст: Показать
Диалоги — это одно из самых проблемных мест в рукописях начинающих писателей. Как всегда, наиболее распространенная ошибка — это избыточность: ненужные описания, ненужные реплики, ненужные «украшательства». В диалогах особенно важно соблюдать принцип «Краткость — сестра таланта». Помните, что несколько лишних слов могут сделать разговор героев вялым или смехотворно вычурным.
Рассмотрим типичные ошибки:
ЗАТЯНУТОСТЬ
Непрерывный диалог не должен быть слишком длинным, иначе это замедляет динамику произведения. Разговор героев подразумевает реальное течение времени, тогда как в целом сюжет развивается намного быстрее.
Если продолжительный диалог все же необходим, то его следует разбавлять — например, описанием действий, эмоций героя и т.п. Блестящий пример хорошо выписанного диалога — сцена обеда профессора Преображенского и доктора Борменталя в «Собачьем сердце» Булгакова.
Еще один способ скрасить длинный диалог — пересказать его отдельные части:
Скуки ради думный дворянин Ендогуров рассказывал, о чем болтают бояре в государевой Думе, — руками разводят, бедные: царь со своими советчиками в Воронеже одно только и знает, — денег да денег. Подобрал советчиков, — наши да иноземные купцы, да людишки без роду-племени, да плотники, кузнецы, матросы, вьюноши такие — только что им ноздри не вырваны палачом. Царь их воровские советы слушает.
— А. Толстой «Петр I»
В одном абзаце уместилось то, что прямой речью было бы отображено на целой странице.
БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ
Диалог замедляет темп развития сюжета и, следовательно, акцентирует внимание именно на этой части романа. Чем продолжительнее диалог, тем на большее внимание он претендует. Поэтому крайне важно не засорять его фразами, не несущими полезной информации.
Девушки попрощались:
— До свидания!
— Всего хорошего!
— Очень рада была вас видеть!
— Приходите к нам в гости!
— Непременно придем. В прошлый раз нам очень у вас понравилось.
— Ну, право же, не стоит. Ну что ж, прощайте!
Можно было бы ограничится одной фразой: «Девушки попрощались».
Аналогичная проблема — повторы одной и той же мысли:
— Неужели так и сказала: уходи?
— Да, именно так.
— Я не могу поверить.
— Клянусь! Я тебе передал все слово в слово. Так и сказала: уходи.
— Я не верю. Ты, верно, что-то перепутал.
Исключения из этого правила, разумеется, могут быть, но все же следует помнить, что пустой диалог — это скучно, а скучное читатель пропускает.
НЕЕСТЕСТВЕННОСТЬ
Диалог должен звучать естественно. Не стоит употреблять в разговоре героев сложносочиненные предложения на пять строк или выражения, которые не используются в разговорной речи.
— Тебе нужно регулярно поливать ростки, потому что иначе им неоткуда будет взять влагу, столь необходимую для их питания и полноценного развития.
Так не говорят. Предложение лучше перефразировать:
— Не забывай поливать ростки, а то они засохнут.
Исключения из этого правила: когда по авторской задумке герой должен выражаться по-книжному.
Еще одна проблема: копирование устаревших выражений. Автор в детстве зачитывался Дюма и у него в подкорке засело, что «так можно и нужно писать». В результате получается следующее:
— Тысяча чертей! — воскликнул офис-менеджер, выключая компьютер. — Ах, будь я проклят, если я не отомщу этим канальям!
При этом автору в голову не приходит, что слова «тысяча чертей», «будь я проклят» и «каналья» не используются в разговорной речи уже лет сто.
Чтобы проверить диалог на естественность звучания, читайте его вслух. Вычурные слова будут резать ухо.
НЕСООТВЕТСТВИЕ ДИАЛОГА СИТУАЦИИ ИЛИ ХАРАКТЕРУ ГЕРОЕВ
В романах новичков сплошь и рядом встречаются сцены, когда злодеи в пылу битвы беседуют с героями о добре и зле: длинными предложениями с деепричастными оборотами. Если вы думаете, что это нормально, попробуйте в течение пяти минут колотить подушку и одновременно пересказывать сказку о колобке. Получилось нечто связное? Снимаю шляпу.
Казалось бы это элементарно: бегун сразу после марафона не может давать пространные интервью, пожарник в пылающем здании не может просить: «Василий Иванович, подайте мне, пожалуйста, брандспойт!»… И тем не менее, подобные ошибки являются одними из самых распространенных.
ПЕРЕБОР С АТРИБУЦИЕЙ
По возможности убирайте авторские комментарии в диалогах: «сказал он», «произнесла она» и т.п.
Иван взглянул в лицо Маше.
— Какая ты все-таки молодец, — сказал он.
— Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось, — отозвалась она.
— Да брось, не стоит, — проговорил Иван.
Убираем «сказал он», «отозвалась она», «проговорил Иван» — и смысл не потеряется. Читателю абсолютно понятно, кто что произнес.
Аналогичная проблема — лишние наречия и прочие «уточнения».
— Это нечестно! — всхлипнула девочка плаксиво.
В данном случае наречие дублирует смысл глагола. «Всхлипнула» вполне достаточно.
Еще хуже смотрятся штампы:
— Сейчас я с тобой расправлюсь! — зловеще ухмыльнулся Император.
— Умоляю, отпустите меня! — душераздирающе закричала девушка, заламывая руки.
«ГОВОРЯЩИЕ» ГЛАГОЛЫ И ЯРЛЫКИ
По возможности старайтесь не снабжать реплики героев излишне «говорящими» атрибутивными глаголами. Эмоции должны передаваться самой сутью сцены, а не приклеенными ярлыками.
Есть писатели, которые пытаются обойти правило исключения наречий, накачивая стероидами атрибутивные глаголы по самые уши:
— Брось пушку, Аттерсон! — проскрежетал Джекил.
— Целуй меня, целуй! — задохнулась Шайна.
— Ты меня дразнишь! — отдернулся Билл.
— С. Кинг «Как писать книги»
Не следует также постоянно напоминать читателю: вот этот герой — негодяй, а вот этот — прекрасный принц. Когда негодяи «злорадно скалятся», а принцы «презрительно поднимают брови» — это верный признак того, что автор писал, «надменно игнорируя здравый смысл». Опять же — характеризовать персонажа должны его слова и поступки.
ДЛИННЫЙ ДИАЛОГ ИЗ КОРОТКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
— Ты куда?
— В деревню.
— А что там?
— Ничего.
— А зачем?
— Надоело.
— Почему?
— Ты не поймешь.
Подобный диалог выключает образное мышление. Читатель начинает видеть не мысленную картинку, а буквы. Если односложное перекидывание словами абсолютно необходимо по сюжету, то его надо разбавлять описаниями.
АКЦЕНТ И ИСКАЖЕНИЕ РЕЧИ
С передачей акцента и искажениями речи надо быть очень аккуратным. Если у читателя хоть на миг возникнет затруднение в прочтении фраз типа «’eволюция — это п’ек’асно», то от буквальной передачи акцента следует воздержаться. Достаточно упомянуть, что герой картавит.
ОДНОТИПНАЯ АТРИБУЦИЯ
— Я пошла в магазин, — сказала Маша.
— Не забудь купить сушек, — сказала бабушка, отсчитав ей деньги.
— А мне конфет! — сказал папа из-за двери.
Не стоит раз за разом повторять одинаковые атрибутивные глаголы, иначе внимание читателя зафиксируется именно на этих словах. Если вам сложно подобрать атрибутивный глагол, вставьте фразу, которая будет описывать действие героя, а потом — его реплику.
— Я пошла в магазин, — сказала Маша.
Бабушка отсчитала ей деньги.
— Не забудь купить сушек.
— А мне конфет! — послышался папин голос из-за двери.
Читателю абсолютно понятно, что «не забудь купить сушек» сказала бабушка. Перестроенная фраза «послышался папин голос из-за двери» тоже позволяет избежать очередного «сказал».
НЕУДАЧНОЕ ПЕРЕИМЕНОВАНИЕ ФОКАЛЬНОГО ПЕРСОНАЖА
Если вы уже упомянули, как зовут вашего героя, и что именно он является фокальным персонажем, не обозначайте его словами, указывающими на пол, возраст, профессию, социальный класс, должность и внешний вид. Например: «мальчик», «бухгалтер», «графиня», «нищий», «неряха». Читатель глядит на созданный вами мир глазами фокального персонажа, соответственно, он никак не может «называть себя» стариком или охотником. Это определения для других людей, для тех, с кем общается фокальный персонаж
Петя, затаив дыхание, смотрел на Машу. Ему вспомнилось все — и путешествие на дачу, и велосипедная прогулка, и купание в пруду.
— Ты надолго приехала? — спросил он.
Маша пожала плечами.
— Посмотрим. Надо дождаться отца — он решит.
— Оставайся! — чужим голосом проговорил юноша.
«Юноша» выбивает читателя из образа Пети. Чтобы сцена смотрелась органично, надо называть людей и предметы так, как это делал бы сам фокальный персонаж. Очевидно, что сам себя он может называть только по имени, фамилии или прозвищу, которое ему нравится.
УПОТРЕБЛЕНИЕ ИМЕНИ В ДИАЛОГЕ
— Здравствуй, Маша!
— Здравствуй, Петя! Как я рада тебя видеть!
Что неправильно? Во время разговора мы практически никогда не называем людей по имени. Поэтому данный диалог звучит фальшиво.
ПЕРЕСКАЗ СЛОВ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА
— Я встретил Машу. Она сказала: «Петя, почему ты заходишь ко мне в гости?» — «Потому что мне некогда», — ответил я.
Старайтесь либо вообще избегать прямой речи в прямой речи, либо передавать слова третьего лица так, как они звучат в обычном разговоре. Например:
— Сегодня Машу встретил: она спрашивает, куда я пропал. Я соврал, что у меня нет времени.
ПЕРЕСКАЗ ТОГО, ЧТО ГЕРОИ И ТАК ЗНАЮТ
Часто начинающие авторы пытаются ввести читателя в курс дела с помощью диалога. И вот два эльфа заходят в таверну «У зеленого тролля» и начинают пересказывать друг другу историю Срединного королевства, в котором они живут:
— Ты же знаешь, пару лет назад орки напали на наши северные границы и сожгли пять городов. И тогда король Сигизмунд Пятнадцатый выделил триста тысяч воинов на боевых драконах…
— Да, эта битва недаром вошла в летописи. Помнишь, как они захватили Волшебный Камень Всезнания?
— Конечно, помню.
НЕКОРРЕКТНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИНОСТРАННЫХ ВЫРАЖЕНИЙ
Иностранцы в романах новичков нередко говорят на своем родном языке с дикими ошибками. Если вы не уверены, как правильно пишется фраза, проконсультируйтесь у высокопрофессионального переводчика или у носителя языка.
ПЕРЕБОР СО СЛЭНГОМ И МАТОМ
Если ваш герой «ботает» исключительно «по фене», читатель может его «не догнать». А если герой будет «ботать» больше абзаца, читатель может закрыть вашу книгу и больше никогда к ней не вернуться.
Мат в литературе допустим только в малых дозах и только к месту. Исключения — авангардные романы, выходящие в полуподпольных издательствах тиражем в 500 экземпляров.
Какими свойствами должен обладать хорошо прописанный диалог?
1. Он должен быть абсолютно необходим, т.е. без него невозможно развитие сюжета или раскрытие личности того или иного героя.
Пример: разговор Скарлетт и Эшли в библиотеке (М. Митчелл «Унесенные ветром»)
2. Каждый из героев должен разговаривать на своем собственном языке. Его надо наделить любимыми словечками, заранее продумать, как он будет строить фразы, каков у него лексический запас, какой уровень грамотности и т.п. То же самое касается излюбленных жестов и поз. Этот прием позволит не только проговорить нужную по сюжету информацию, но и создать достоверный образ.
— «Нимфа», туды ее в качель, разве товар дает? — смутно молвил гробовой мастер. — Разве ж она может покупателя удовлетворить? Гроб — он одного лесу сколько требует…
— Чего? — спросил Ипполит Матвеевич.
— Да вот «Нимфа»… Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я — фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб — огурчик, отборный, любительский…
— И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»
При этом следует помнить, что герои не могут вести себя со всеми одинаково и разговаривать в одной манере и с королевой, и с портовым грузчиком.
3. Читатель должен ясно представлять себе, где и в какое время суток находятся герои. Вокруг них надо создать живой мир — с запахами, звуками, обстановкой, погодой, освещением и т.п. Но излишне увлекаться описаниями тоже не стоит. Используйте «ключи»: есть ряд образов, упоминание которых тут же настраивает читателя на определенный лад. Например, раскат грома — это тревога и знак перемен; пение птиц — безмятежность; свечи — уют, интимная обстановка (в некоторых случаях — одиночество) и т.п.
Вечер в конце июня. Со стола на террасе еще не убран самовар. Хозяйка чистит на варенье ягоды. Друг мужа, приехавший на дачу в гости на несколько дней, курит и смотрит на ее обнаженные до локтей холеные круглые руки. (Знаток и собиратель древних русских икон, изящный и сухой сложением человек с небольшими подстриженными усами, с живым взглядом, одетый как для тенниса.) Смотрит и говорит:
— Кума, можно поцеловать руку? Не могу спокойно смотреть.
Руки в соку, — подставляет блестящий локоть. Чуть коснувшись его губами, говорит с запинкой:
— Кума…
— Что, кум?
— Знаете, какая история: у одного человека сердце ушло из рук и он сказал уму: прощай!
— Как это сердце ушло из рук?
— Это из Саади, кума. Был такой персидский поэт.
— И. Бунин «Кума»
4. Для более четкой визуализации действия показывайте читателю, что герой не только говорит, но и жестикулирует, передвигается, гримасничает и т.п.
— Ай-яй-яй! — воскликнул артист, — да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно.
Буфетчик как-то криво и тоскливо оглянулся, но ничего не сказал.
— Неужели мошенники? — тревожно спросил у гостя маг, — неужели среди москвичей есть мошенники?
В ответ буфетчик так горько улыбнулся, что отпали все сомнения: да, среди москвичей есть мошенники.
— М. Булгаков «Мастер и Маргарита»
Если герой испытывает сильные эмоции, не рассказывайте, а показывайте это.
— Тебе никогда не стать космонавтом! — воскликнул злобно Иван.
То же самое можно написать следующим образом:
Лицо Ивана побагровело, кулаки сжались.
— Тебе никогда не стать космонавтом!
Чувствуется разница?
5. Тщательно следите за тем, чтобы речь героев соответствовала месту, времени, настроению и индивидуальным особенностям героев. Если человек проснулся с похмелья, он вряд ли сможет шутить с девушками; если зэку-лесорубу упала на ногу кувалда, он не воскликнет: «Ай, как больно!»
6. Длина предложений в диалогах должна соотносится со скоростью развития событий. В кризисных ситуациях человек говорит кратко; дома у камина может позволить себе цветистые обороты и поэтические сравнения.



КАК ПИСАТЬ ЭКШН
Скрытый текст: Показать
КАК ПИСАТЬ ЭКШН
Итак, если Вы читаете эту статью, Вы, вероятно, кое-что знаете о том, как нужно хорошо писать. Возможно, у Вас есть сюжет. У вас в голове есть готовые сцены. Быть может, у вас вообще уже все готово и вы просматриваете свою работу. Но все еще что-то не так с динамическими сценами. Они перенесены на бумагу в точности так, как сложились у вас в голове, во всех деталях. И все же – до слез обидно – вместо экшна Вы имеете сцену, не производящую иного впечатления, кроме ощущения мирного восхода солнца.
Экшн состоит из быстрой смены действий, нечто прямо противоположное медленному восходу. Конечно, каждый знает это. Но всегда остается вопрос, как же описать эти действия правильно. Каждый из нас с этим когда-нибудь сталкивался, и некоторым людям может потребоваться много времени, чтобы понять, что нужно делать. А что происходит, как только они понимают? Решение кажется настолько очевидным, что они поражаются, как не видели его раньше.
Я приведу несколько простых примеров, помогающих значительно усовершенствовать уровень написания динамичных сцен. Приведенный ниже отрывок – не часть какого-то конкретного произведения, а написан специально для демонстрации того, как не нужно писать экшн. Этот пример – преувеличение того, что часто выходит из-под пера начинающего писателя. Затем мы будем шаг за шагом его улучшать, так что вы сможете четко отслеживать различия.
Итак, готовы? Начинаем:
«Джанис подпрыгнул в воздух, перемахнув через большой гранитный валун, даже не коснувшись его поверхности коричневыми кожаными ботинками. Краем глаза он заметил блеск металла и, обернувшись, увидел огромное уродливое чудовище — тролля, размахивающего здоровенным мечом, гравированным узорами в виде глаз и когтей драконов. Отскочив назад, Джанис уклонился от удара мечом и контратаковал рапирой, ее качественное, простое лезвие выдержало силу зверя.
Затем, темная фигура, которую он пытался поймать и уничтожить, попала в поле его зрения, со смехом держа наизготовку лук, и нацелила смертоносное, но прекрасное на вид оружие на Джаниса. В тот же самый момент тролль взмахнул мечом. Стрела, к счастью, только задела руку Джаниса, и он уклонился от меча, который промахнулся всего на пару дюймов. Странное создание снова натянуло тетиву, но в этот самый момент Джанис решил действовать, не желая быть пойманным между мечом тролля и стрелой темной личности. Парень прыгнул».
Скукота, не так ли? В общем, всё это могло бы прокатить, но только если внести серьёзные исправления. Ваша неудавшаяся экшн сцена может нуждаться и в меньшей переделке, чем приведенный выше отрывок. Но даже в этом случае, я предлагаю, вам прочесть каждый шаг, чтобы лучше понять, как совершенствовать свои эпизоды.
Шаг первый: убираем описания
Правильно. Если ведете напряженное сражение, разве станете замечать мелкие детали? Вы скорее заметите, что вас собираются ударить мечом. Тонны описания сводят действие на нет. Используйте большое количество описаний в тех сценах, где время течет медленно и лениво. Вспомним восход солнца. Если вы хотите нарисовать трепетную сцену удивительной красоты, описание — ваш лучший друг! Но в экшне это ваш худший враг.
«Джанис подпрыгнул в воздух, легко перемахнув через валун. Краем глаза он заметил блеск металла и обернувшись, увидел тролля, размахивающего здоровенным мечом. Отскочив назад, Джанис уклонился от удара мечом и контратаковал рапирой, чье лезвие выдержало силу зверя.
Затем, темная фигура, которую он попытался поймать и уничтожить, попала в поле его зрения, со смехом держа наизготовку лук, и нацелила смертельное оружие на Джаниса. В тот же самый момент тролль взмахнул мечом. Стрела, к счастью, только задела руку Джаниса, и он уклонился от меча, который промахнулся всего на пару дюймов. Странное создание снова натянуло тетиву, но в этот самый момент Джанис решил действовать, не желая быть пойманным между мечом тролля и стрелой темной личности. Парень прыгнул».
Лучше… но все еще нуждается в серьезной работе.
Шаг второй: лучше подбираем слова!
Если действие динамичное, нужно использовать слова, которые подразумевают скорость или быстроту.
«Джанис подпрыгнул в воздух, легко перемахнув через валун. Краем глаза он заметил блеск металла и развернувшись, увидел тролля, размахивающего здоровенным мечом. Отскочив назад, Джанис уклонился от удара мечом и контратаковал рапирой, чье лезвие выдержало силу зверя.
Затем, темная фигура, которую он попытался поймать и уничтожить, попала в поле его зрения, со смехом нацелив на Джаниса лук. Стрела сорвалась с тетивы, а тролль взмахнул мечом. Стрела, к счастью, только задела руку Джаниса, а меч просвистел всего в паре дюймов от его головы. Странное создание снова натянуло тетиву, но в этот самый момент Джанис решил действовать, не желая быть пойманным между мечом тролля и стрелой темной личности. Парень прыгнул».
Еще лучше. Заметьте, что изменений совсем немного, и все же действие значительно ускорилось. Кроме того, постарайтесь не использовать снова и снова одни и те же, пусть даже «быстрые» слова. Это столь же пагубно отразится на вашей работе.
Шаг третий: Более короткие предложения.
В динамичных сценах лучше всего строить предложения на основе глаголов. Существительные зачастую можно отбросить, и от этого язык только выиграет. А все сложные предложения необходимо поделить на простые. Не верите мне? Кажется, что стиль тогда станет неуклюжим? Тогда смотрите пример.
«Джанис подпрыгнул в воздух. Легко перемахнул валун. Глаза поймали отблеск стали. Развернувшись, Джанис увидел тролля, размахивающего здоровенным мечом. Парень отскочил назад. Его рапира, лязгнув, скрестилась с мечом. Удивительно, клинок выдержал силу удара.
Темная фигура оказалась в поле его зрения. Мальчик попытался поймать и уничтожить ее. Злобный смех был ему ответом. Джанис увидел нацеленный на него лук. В то же мгновение стрела сорвалась с тетивы. Тролль взмахнул мечом. К счастью, стрела всего лишь задела руку Джаниса. Меч просвистел всего в паре дюймов от его головы. Странное создание снова натянуло тетиву. Джанис понял, что выбора не остается. Или стрела, или меч сейчас достанут его. Парень прыгнул».
Как вам это для сравнения? На первый взгляд, в чем-то стало хуже. И действительно, с каждым шагом мы все больше теряем в образности. Зато значительно выигрываем в темпе. Ваша задача – подобрать правильный баланс. Можно ли сделать еще больше?
Шаг четвертый: короткие абзацы!
Если есть момент, который вы желаете подчеркнуть, выделите его в отдельный абзац. Делая это, вы расставляете акценты, и короткие предложения смотрятся лучше. Внимание читателя заостряется на том, что помещено в маленький абзац.
«Джанис подпрыгнул в воздух. Легко перемахнул валун. Глаза поймали отблеск стали. Развернувшись, Джанис увидел тролля, размахивающего здоровенным мечом. Парень отскочил назад. Его рапира, лязгнув, скрестилась с мечом. Удивительно, клинок выдержал силу удара.
Темная фигура оказалась в поле его зрения.
Мальчик попытался поймать и уничтожить ее. Злобный смех был ему ответом. Джанис увидел нацеленный на него лук.
Стрела сорвалась с тетивы.
Тролль взмахнул мечом.
К счастью, стрела всего лишь задела руку Джаниса. Меч просвистел всего в паре дюймов от его головы. Странное создание снова натянуло тетиву. Джанис понял, что выбора не остается. Или стрела, или меч сейчас достанут его.
Парень прыгнул».
Чувство напряженности достигнуто. На этом можно остановиться. Однако, есть все еще несколько моментов, позволяющих сильнее проработать динамичную сцену. Они не являются обязательными, но могут оказаться полезными.
Последнее: структура и фрагменты.
Короткие предложения звучат немного коряво из-за большого количества повторений. Это можно сгладить, меняя кое-где местами существительное и глагол, но не стоит делать этого часто, вы можете разрушить композицию.
Иногда изменив порядок слов, или используя фрагменты предложений, можно добиться большого эффект. Да, это стилистически не совсем правильно, однако, как это ни прискорбно, но такой прием может полностью изменить вашу сцену к лучшему. Если, конечно, не злоупотреблять.
«Джанис подпрыгнул в воздух. Легко перемахнул валун. Глаза поймали отблеск стали. Развернувшись, Джанис увидел, что это было. Тролль, размахивающий здоровенным мечом. Парень отскочил назад. Его рапира, лязгнув, скрестилась с мечом. Удивительно, клинок выдержал силу удара.
Темная фигура оказалась в поле его зрения.
Да, пугающе. Парень попытался поймать это пугало. И уничтожить. Злобный смех был ему ответом. Джанис увидел нацеленный на него лук.
Стрела сорвалась с тетивы.
Тролль взмахнул мечом.
К счастью, стрела всего лишь задела руку Джаниса. Меч просвистел всего в паре дюймов от его головы.. Странное создание снова натянуло тетиву. Джанис понял, что выбора не остается. Или стрела, или меч сейчас достанут его.
Парень прыгнул».
Сравните это с первым приведенным примером. Видите различие? Попробуйте прочесть вслух, так чтобы можно было почувствовать изменение в атмосфере, напряженности и темпе.
Эпизод еще может быть улучшен. Как видите, это бесконечный процесс… Поиграйтесь с вашей сценой. Продолжайте изменять ее, пока не получите тот самый эффект, которого хотели достигнуть. Если близко подобрались к желаемому результату, сохраните сцену и скопируете ее в другой документ на случай, если под конец все испортите. Вы ведь не хотите свести на нет все свои труды, не так ли?
И последний совет — постараться не злоупотреблять любым из приведенных приемов. Создание правильной атмосферы – вещь очень тонкая, и нужно соблюдать баланс. Некоторые эпизоды много раз придется переделывать, перефразировать, перекомбинировать, пере- то, пере- это. Но пусть это не будет для вас препятствием! Атмосферы экшна не так легко эффективно достигнуть. Это нормально. И чем большее практики, тем лучше результат.


Пять советов писателю от Джорджа Оруэлла
Скрытый текст: Показать
Пять советов писателю от Джорджа Оруэлла
1. Никогда не используйте метафоры, сравнения и другие стилистические фигуры, которые вы привыкли видеть в книгах. Конечно, в теории это звучит легко, однако на практике соблюдать это правило невероятно трудно. Все устойчивые выражения и знакомые клише сразу же приходят на ум и практически всегда выглядят уместными, благозвучными и выразительными. Но именно по этой причине их необходимо избегать. Эти выражения являются настолько “избитыми”, что уже, к сожалению, не вызывают необходимой для читателя эмоциональной реакции.
2. Никогда не используйте длинное слово там, где можно обойтись коротким. Стоит всегда помнить, что само по себе употребление где-либо длинных слов, как это ни прискорбно, не сделает вас эрудированным в глазах других людей, а в некоторых случаях может и вовсе вызвать негативную реакцию читателя. Кроме того, необходимо знать, что длинные слова сложны для восприятия и понимания.
3. Не стоит использовать лишние слова. Как говорил Эзра Паунд: “Классическая литература — это простые слова, заряженные глубоким смыслом.” Соответственно, каждое слово, которое не вносит своего вклада в смысл абзаца, является лишним, мешает восприятию и, разумеется, затрудняет понимание. Всегда помните, что краткость — сестра таланта.
4. Никогда не ставьте страдательный залог там, где есть возможность поставить действительный. Как ни печально, это правило весьма часто нарушается, что не красит тексты. Возможно, это происходит потому что очень многие начинающие писатели не знают разницу между активной и пассивной конструкциями. Запомните, что активная конструкция всегда гораздо лучше воспринимается, так как она короче и звучит убедительнее.
5. Никогда не употребляйте в своих текстах заимствованные научные слова и жаргон, если есть хоть малейшая возможность заменить их более понятным эквивалентом из родного языка. Старайтесь всегда писать для средних обывателей. В том случае, если аудитория ваших читателей состоит из высококвалифицированных людей, это будет своеобразный вызов. Не стоит давать излишних объяснений, однако всегда старайтесь помочь своему читателю как можно лучше понять то, что вы собираетесь до него донести.

17 секретов успеха от Стивена Голдсберри
Скрытый текст: Показать
1. Никогда не оставляй свое самое лучшее напоследок. Раскрывайте себя незамедлительно, а потом посмотрите, что произойдет. Чем лучше начало, тем лучше продолжение.
2. Открытие абзаца, предложения, строки, фразы, слова, заголовка — есть начало важнейшей части вашей работы. Это задает тон и дает читателю понять, что вы командующий писатель.
3. Первая обязанность писателя — развлекать. Читатели теряют интерес с описаниями и абстрактной философией. Они хотят развлечений. Но они чувствуют себя обманутыми, если развлекаясь, ничему не научились.
4. Покажи, а не рассказывай или тенденциозно излагай.
5. Голос намного важнее чем картинка.
6. Произведение намного важнее чем что-либо. Читатели (и издатели) заботятся меньше всего об умении чем о содержании. Вопрос, который они задают не “Как вы достигли того, чтобы стать писателем?”, но “Насколько хорошо написано произведение?”.
7. Эти правила достаточно противоречивые. Такова природа правил в искусстве.
8. Все записи создают конфликт. Уделите качественное внимание оппозиции и хорошим строкам. Власть антагонистов должна равняться власти главных героев.
9. Часто переключайтесь. Пробуйте предложения разной структуры и типа. Создавайте хорошее сочетание повествований, описаний, экспозиций и диалогов.
10. Будьте осторожны со словом. Одно слово, как капля йода в галлоне воды, может изменить цвет вашего манускрипта.
11. Обеспечьте читателя завершением. В последних предложениях рассказа откликается что-то, что произошло раньше. Жизнь идет по кругу. “Если в первой вашей главе есть пистолет, то пистолетом заканчивается книга” (Эн Рул)
12. К концу работы, конфликт следует достичь некоего разрешения. Необязательно счастливая концовка.
13. Корректируйте, исправляйте. Вы никогда не получите хороший результат с первой попытки.
14. Избегайте чрезмерное использование прилагательных и наречий; доверяйте точности ваших существительных и глаголов. Глагольная форма: чем короче, тем лучше. Избегайте пассивной формы, клише и избитых фраз.
15. Будьте заинтересованы каждым предложением. Будьте лаконичными. Первый редактор Хемингуэя в Kansas City Star дал ему следующие правила: “Используйте короткие предложения. Используйте короткие абзацы. Используйте решительный английский. Будьте позитивными.” Позже Хемингуэй об этих советах сказал: “Это лучшие правила писательского мастерства, которые я когда-либо знал”.
16. Если вы можете быть неправильно истолкованы, вы будете.
17. Нет правил для того, чтоб хорошо писать. Тот, кто с успехом нарушает правила — является истинным художником. Но: для начала изучайте правила, практикуйтесь, доведите свое умение до мастерства. “Вы не можете перешагнуть то, что вы не знаете.” — Шри Нисаргадатта Махарай.


10 способов сделать свой текст лучше
Скрытый текст: Показать
1. Проверьте, совпадают ли по смыслу начало и конец текста. Если вы пишете, не составляя предварительный план, все может закончиться совсем не так, как вы ожидали, и тогда кое-что в начале текста надо поправить.

2. Перечтите весь текст и найдите все словосочетания, написанные автоматически («за окном светало», «ее ресницы задрожали», «мои пальцы летают по клавишам», «средь бела дня», «Россия встала с колен» и т.п.) Сделайте усилие и постарайтесь заменить большинство из них на что-нибудь менее банальное, но совпадающее по смыслу.

3. Уберите все, что вам очень нравится, но никак не имеет отношения к развитию сюжета. Подробные описания внешности героини, подробные описания оружия героя, дополнительные подробные описания внешности героини. Да что там, — каждый из нас знает, в чем его личный грешок. Преодолейте себя. Это больно, но важно.

4. Если вы пишете текст о себе, — убедитесь, что вы дали читателю понять, кто вы такой. Помните: он с вами не знаком, и то, что для вас совершенно очевидно (например, возраст, если для вашего повествования это важно), — неочевидно для него.

5. Посмотрите на самые длинные предложения и подумайте, не стоит ли разбить их на два-три. Это не всегда необходимо, но в девяноста процентах случаев делает текст лучше.

6. Нет ничего сложнее, чем передавать словами эмоции персонажа. В эти моменты любой автор рискует впасть в банальность, — или, напротив, породить что-нибудь ужасное, вроде: «У нее в горле разбух огромный морской еж и взорвался тысячей мокрых опилок». Если вы не на 200 процентов уверены, что справитесь с подобными описаниями, — обойдитесь простыми словами. Так будет лучше. Например: «Ей очень захотелось расплакаться».

7. Три раза подумайте, нужно ли вашему тексту название, — особенно если текст небольшой. Помните, что название – не обязанность автора, а способ сообщить тексту дополнительный смысл. Если без названия можно обойтись – обойдитесь, если текст обязательно надо как-то назвать – назовите максимально просто. Сложное название необходимо только тогда, когда текст с ним и без него должен восприниматься по-разному.

8. Уберите все многоточия. Да, все. Да, и то, которое вы специально поставили между буквами «п» и «а» в слове «правда»: в нашей стране пока еще можно произносить слово «правда» вслух. Если у вас есть многоточия, читатель резонно предполагает, что либо вам нечего ему сказать, либо вы не знаете, как это сформулировать, либо вы «интересничаете». Последнее хуже всего.

9. Если у вас текст про любовь, — пожалуйста, не называйте персонажей «Он» и «Она». У нас всё чесаться начинает от этих «Он» и «Она». Единственный «Он» — это Он. Все остальные — «он». А про «нее» и говорить нечего.

10. Уберите дождь. Он не подчеркивает вселенскую грусть вашего персонажа, он подчеркивает скромность творческой палитры автора текста.


10 способов укрепить сюжет( Здесь у меня есть комментрий. Пункты 3 и 4 я вычеркнул, ибо не стнут на эту тему писть на детском форуме.)
Скрытый текст: Показать
Итак:

1. Старайтесь убивать всех, от кого надо избавиться, в начале повествования, а не в конце. То есть до того, как они окончательно осточертеют читателю. Помните — вы здесь на для того, чтобы исполнять его волю, а для того, чтобы пробуждать его чувства.

2. Если хоть один персонаж говорит что-нибудь перед смертью (особенно — если его фраза обрывается на полуслове, если он манит к себе кого-нибудь скрюченным пальцем, если зачин его слов — «Скажите жене, что...», если он давится кровью, но все равно стремится к самовыражению, — словом, почти при любых обстоятельствах) — или оставьте его в живых, или заткните ему пасть. Найдите другой способ предачи тайного знания. Подметное письмо и то лучше. В крайнем случае — пусть скажет то, что ему так уж необходимо сказать, после смерти. Вы, небось, по-любому планировали вытащить его из могилы пару-тройку раз.
5. Если вы описываете бизнес, — ради Бога всевышнего, найдите кого-нибудь, кто когда-нибудь работал хотя бы подавальщиком кофе в большой компании, и спросите, каким языком и каким тоном люди в сфере бизнеса говорят о бизнесе. Поверьте, если кто-нибудь говорит кому-нибудь: «Мы построили график наших приходов и расходов и увидели, что через три дня нашу компанию ожидает крах», — поверьте, эти люди кого-то разводят. Кажется, вас.

6. Помните — время необратимо. Даже если вам это очень некстати, Вселенная продолжает разбегаться, когда вы пишете свое великое произведение, и одному лишь Господу Богу дано делать бывшее небывшим. Поэтому проверьте, всегда ли тот, кто ушел, пришел, а тот, кто пришел — ушел. Вы себе даже не представляете, сколько лишнего народу топчется почти на каждой странице большинства романов. А между тем достаточно помнить, что если кто вышел из точки А и отправился в точку Б, то в точке А его больше нет, а его неприбытие в точку Б может иметь место только в крайних обстоятельствах, о которых читателю необходимо сообщить.

7. При выходе из поезда не забывайте свои вещи. Ваших персонажей это тоже касается. Если кто вошел в поезд (самолет, звездолет) весь в багаже, то именно в нем он и должен выйти обратно. Ежели у кого во рту интубационная трубка, то «неожиданно заговорить» он не может (хотя идея смешная). Ежели кто с собачкой, то прежде, чем пойти поплавать, собачку надо или пристроить, или утопить. Если вы русский писатель — то лучше утопить, конечно.

8. А с другой стороны — не носитесь вы так с их, персонажей, вещами. Если дама утерла нос кружевным платочком, не надо полчаса пристраивать его то на ручке портшеза, то в нагрудном кармане героя, то на батарее. Сопли себе и сопли, тихонечко их куда-нибудь запихните. Да, кстати, про трубку вашего героя: выплюньте вы ее, Бога ради. Откуда он ее взял? Зачем он с ней выпендривается? На каких малолеток пытается произвести впечатление? Ему, понимаете, пижонить, а вам эту трубку то «перекладывать справа налево», то «раскуривать», то «выбивать», то еще чего похуже. Не нужна ему трубка. Если у него так уж сильно выражена оральная фиксация, — дайте ему чупа-чупс. Конфету съел, палку выбросил.

9. Если у вас в сюжете есть Мудрец (Учитель, Наставник, Всесгалактический Совет Высших Мудрецов и прочие просветленные квазигуру) — это уже не очень хорошо. Но если в конце повествования он (они, Они, ОНО) сообщает Герою, что начинать надо было с Е2-Е4, — это прямо очень, очень нехорошо. Если вам так уж хочется, чтобы Герою сообщили что-нибудь мудрое, — пусть Квазигуру сообщат ему, что у него, между прочим, детишечки голодные дома плачут, пока он тут шастает.

10. Кошка лишняя. Собака почти наверняка лишняя.


Секреты интересного произведения
Скрытый текст: Показать
Автор: Горишный Павел Валерьевич

Начало!
— яркое, парадоксальное и обязательно стилистически безупречное.
Сюжет.
— формула — завязка, развитие действия, кульминация и развязка.
— сюжет надо закручивать. Самый простой способ: надо подать с двух или более точек зрения (разных героев, например).
— несколько планов в повествовании, углубит за счёт параллельного развития.
— интрига — загадка, которую читатель будет разгадывать в процессе чтения. В процессе необходимо давать маленькие подсказки, чтоб у читателя было ощущение, что это он додумался, а не писать в конце о рояле в кустах.
Чтоб удержать читателя:
— разбавлять монолог диалогами и действиями.
Можно задать напряжение внутренней динамикой событий диалога. Суть одна: что-то сильно должно интересовать читателя. Или сам герой. Или описываемое явление. Или нестандартный способ осмысления. Или — юмор. Или оригинальность идеи.
Схема лёгкого восприятия:
Действие — диалог — монолог — действие.
Не стоит разжевывать идею:
Лучше не вываливать на читателя идею прямым текстом, а подводить к ней действие, сам сюжет, сменяющиеся картинки. Работа диалогов на основную мысль.
Описание:
— не разжёвывать. Если блюдо плохое его разжёвыванием не улучшишь, а хорошее испортишь.
— отсутствие динамики — слишком статичные и тяжеловесные описания утомляют.
Ландшафт:
— упоминать обязательно в каждом эпизоде и желательно через призму главного героя. Тогда мир заиграет красками, тогда читатель поверит в него.
То же про бытоописательство — продумать быт, насытить оригинальными, не шаблонными деталями — тогда возникает фактура.
Образы:
— не сказать: «герой разозлился», а дать это почувствовать текстом.
— не пересказывать события, а показывать их. Пользоваться образами. Сделать текст живым помогают метафоры (сравнения), а сделать картинку достоверней — грамотное использование деталей.
Из не затёртых, ярких образов, продуманно выстроенных по тексту, ткется атмосфера. Если она (атмосфера) проступает, то захватывает читателя. Ради неё он не заметит, или простит многие ошибки, удивляясь, насколько живо всё написано.
— когда нет картинки, (атмосферы книги) очень сложно «вжиться» в текст, он проходит мимо.
— не забывать использовать сквозные образы. При этом сквозной образ должен развиваться от одного упоминания к другому, а его развитие — соотноситься с общим развитием сюжета.
— излишняя детализация оставляет меньший простор для читательской фантазии.
Герой:
— вместо имени можно (лучше) давать говорящие прозвища. Они сообщают определённую информацию и о персонаже и об отношении к нему товарищей (общества).
— для каждого маломальского героя необходимо своё мировоззрения. Человек со своей системой ценностей — оригинален.
— за счет нестандартного персонажа сразу оживляется сюжет, интересно наблюдать за его реакцией.

Восемь правил написания беллетристики Курта Воннегута
Скрытый текст: Показать
1. Используйте время в произведении таким образом, чтобы ваш герой не тратил его впустую.

2. Дайте читателю минимум одного персонажа, за судьбой которого можно было бы следить.

3. Пусть каждый персонаж желает чего-нибудь, даже если это будет всего лишь стакан воды.

4. Каждое предложение должно нести одно из двух: раскрытие персонажа или предвкушение каких-либо действий.

5. Начинайте их как можно ближе к концу, если это реально.

6. Будьте садистом. Неважно насколько хороши и невинны ваши главные герои, сделайте так, чтоб с ними происходили ужасные вещи, для того, чтобы читатель мог увидеть, что из себя представляют эти персонажи.

7. Пишите, чтобы понравиться только одному человеку. Если вы откроете окно и представите любовь всему миру, ваше произведение подхватит пневмонию.

8. Дайте вашим читателям как можно больше информации и как можно скорее. Уберите сомнения. Читатели должны ясно понимать, что происходит, где и почему, так, чтобы они могли сами закончить произведение.
\

13 советов от Чака Паланика
Скрытый текст: Показать
Двадцать лет назад я прогуливался с подругой в центре Портленда под самое рождество. Большие магазины: «Meier and Frank»… «Fredrick and Nelson»… «Nordstroms»… их огромные панорамные окна были оформлены просто и довольно мило: одетые манекены или бутылочки с парфюмом на фальшивом снегу. Но витрины «J.J. Newberry's», черт, они были плотно набиты куклами и мишурой, шпателями и наборами отверток, и подушками, и пылесосами, пластмассовыми вешалками, хомячками*, шелковыми цветами, конфетами – ну, вы представляете. На каждом из сотен разнообразных товаров был сморщенный ценник из красного картона. И проходя мимо, моя подруга Лори, сказала, бросив долгий взгляд: «Видимо, их философия дизайна витрин примерно такова: если витрина смотрится не очень хорошо, просто положите больше вещей».
Она сказала подходящие слова в подходящий момент**, и я помню их спустя два десятка лет, потому что мне стало смешно. Те другие, красивые витрины… Я уверен, они были стильные и сделаны со вкусом, но я совсем не помню, как они выглядели.
В этом эссе моя цель – положить побольше. Собрать вместе несколько идей на манер рождественской распродажи, с надеждой, что что-нибудь окажется полезным.

Как если бы пакуя коробки с подарками для читателей, я положил бы внутрь конфеты и белочку, и книгу и несколько игрушек и ожерелье, в надежде что это многообразие сможет гарантировать: что-то окажется абсолютно глупым, но что-то, может быть, идеально подойдет.

Номер Один: Два года назад, когда я написал первое из своих эссе, речь в нем шла о моем писательском методе «таймера для варки яиц». Вы никогда не видели это эссе, но вот метод: когда вам не хочется писать, заведите таймер на час (или полчаса) и садитесь писать, до тех пор, пока не сработает таймер. Если вы все еще не хотите писать – вы свободны на час. Но обычно к тому моменту как зазвонит таймер, вы уже так увлечены работой, так наслаждаетесь этим делом, что вряд ли оторветесь. Вместо таймера для яиц можно загрузить белье в стиральную машину или сушилку и использовать время работы прибора как таймер. Чередуя вдумчивый писательский труд с простой стиркой белья или мытьем посуды, вы получите необходимые перерывы для появления новых мыслей и идей. Если вы не знаете, что случится в вашей истории дальше… уберитесь в ванной. Поменяйте постельное белье. Ради Христа, протрите пыль на компьютере. Идея появится.

Номер Два: Ваши читатели умнее, чем вы себе представляете. Не бойтесь экспериментировать с формой истории и перемещениями во времени. Моя личная теория заключается в том, что новые читатели презирают*** большинство книг не потому, что они невежественнее читателей прошлого, а потому что они умнее. Кино сделало нас очень искушенными в выборе интересных историй. И вашу аудиторию куда сложней шокировать, чем вам может показаться.

Номер Три: Перед тем как приниматься писать сцену, обдумайте ее хорошенько, чтобы знать наверняка ее назначение. Какие более ранние события эта сцена затронет? И что она подготовит для следующих сцен? Как эта сцена поддерживает сюжет? Пока вы работаете, водите, занимаетесь – не выпускайте этот вопрос из головы. Делайте пометки, если рождаются идеи. И только когда вы определились со «скелетом», костяком сцены – садитесь и пишите. Не подходите к скучному пыльному компьютеру до тех пор, пока что-то не появится в голове. И не давайте читателю с трудом корпеть над сценой, в которой не происходит ничего или почти ничего.

Номер Четыре: Удивите себя. Если вы заведете сюжет – или позволите ему увлечь вас – в направлении, которое вас поразит, тогда вы сможете удивить читателя. Если вы сами можете предугадать хорошо спланированный неожиданный поворот, есть шанс, что искушенный читатель тоже сумеет.

Номер Пять: Если вы застряли, вернитесь и прочтите более ранние события, в поисках брошенных персонажей или деталей, которые вы можете воскресить как «спрятанный револьвер»****. Заканчивая «Бойцовский клуб», я не знал что делать со зданием. Но, перечитав первую сцену, я нашел позабытое замечание, о том, что можно смешивать нитроглицерин и парафин и о том, что это был ненадежный способ для изготовления взрывчатки.***** Это глупое отклонение от темы (…парафин никогда не работал на меня…) помогло «спрятанному револьверу» воскреснуть под конец и спасти мою писательскую задницу.

Номер Шесть: Используйте писательство как предлог, для того чтобы устраивать вечеринки каждую неделю, даже если вы назовете эту вечеринку «семинар». Время, что вы сможете провести среди других людей, которые ценят и поддерживают писательский труд, сбалансирует те часы, что вы проводите в одиночестве за творчеством. Даже если однажды вы продадите свою работу, никакое количество денег не компенсирует вам времени, проведенного в одиночестве. Так что берете свою «зарплату» вперед, используйте писательский труд как предлог побыть среди людей. Поверьте, обернувшись назад в конце жизни, вы вряд ли будете «смаковать» моменты, проведенные в одиночестве.

Номер Семь: Позвольте себе быть Не Знающим. Это совет прошел через сотни известных людей, через Tom Spanbauer ко мне, а теперь – к вам. Чем дольше вы позволяете истории принимать форму, тем лучше получится история под конец. Не спешите и не притягивайте за уши конец рассказа или книги. Все что вам нужно знать – это следующая сцена или несколько сцен. Вы не обязаны знать каждый момент до конца, в действительности, если вы будете знать это, вам будет адски скучно писать.

Номер Восемь: Если вам будет не хватать свободы, набросок за наброском, меняйте имена героев. Герои нереальны, и они – не вы. Произвольно меняя их имена, вы отдалитесь на нужную дистанцию, чтобы вымучить, «родить» персонажа. Или даже удалите одного, если это как раз то, чего не хватает рассказу.

Номер Девять: Есть три типа прямой речи. Я не уверен, правда ли это, но я слышал это на семинаре и мне показалось, что в этом есть доля истины. Описательная: — «Солнце взошло высоко». Инструктивная (побудительная или поучительная): — «Иди, не беги…». И экспрессивная (эмоциональная): — «О!». Большинство писателей обычно используют только одну или две из этих форм. Используйте все три, смешивайте их. Люди говорят так.

Номер Десять: Пишите книгу, которую хотите прочесть.

Номер Одиннадцать: Запаситесь фотографиями автора для обложки сейчас, пока вы молоды. И сохраните негативы и авторские права на эти фотографии.

Номер Двенадцать: Пишите только о проблемах, которые вас действительно расстраивают. Только эти вещи заслуживают написания. Tom Spanbauer, в своем курсе «Опасное писательство» подчеркивает, что жизнь слишком драгоценна чтобы тратить ее на написание банальных, обыкновенных историй, к которым у вас нет личного отношения. Так много интересных вещей, о которых говорил Tom, но я немного помню только это: «the art of manumission» («искусство освобождения»), которое я не могу передать, но которое понял как осторожность, с которой ты проводишь читателя через события произведения. И «sous conversation», которое я понял как скрытое послание в очевидной истории. Так как мне не очень удобно объяснять понятия, которые я понял лишь на половину, Tom согласился написать книгу о своем семинаре и идеях, которым он учит. Рабочее название — «Дыра в сердце». Он планирует закончить черновик к июню 2006-ого, и опубликовать книгу в начале 2007-ого.

Номер Тринадцать: Другая рождественская «оконная» история. Почти каждое утро я завтракаю в одной и той же закусочной, и этим утром мужчина украшал окна рождественскими рисунками. Снеговик. Снежинки. Колокольчики. Санта-Клаус. Он стоял снаружи на тротуаре, рисуя на морозе, с паром изо рта, меняя кисти и валики с разными красками. Внутри закусочной посетители и официанты смотрели, как он наносит на стекла огромных окон слои краски – красной, белой, голубой. Дождь над ним превратился в снег, падая боком по ветру.

Волосы художника были разных оттенков серого, лицо дряблое и морщинистое, как джинсы на его тощей заднице. Меняя краски, он остановился отхлебнуть чего-то из бумажного стаканчика.

Наблюдая за ним изнутри, завтракая яичницей и тостами кто-то сказал: — «Это печально». И добавил: «Наверное, это художник-неудачник. И в стаканчике, скорей всего, виски. Возможно, вся его студия завалена неудачными картинами и теперь, все чем он живет – рисование на окнах убогих ресторанов да на витринах бакалейных лавок. Как печально, печально, печально…»

Художник продолжал наносить цвета. Сначала – все былым, как снег. Добавляя детали и краски. И я не заметил, когда это случилось, но в какой-то момент он исчез. Картинки были так ярки, они так здорово смотрелись на стекле, и цвета были так насыщенны, что художник ушел. Был ли он неудачник, или герой – он исчез, пропал куда-то, и все что мы видели, была его картина.
_______________________________________________________________
* gerbils = gerbilles; песчанка, грызун

** в оригинале игра слов: the perfect comment at the perfect moment

*** My personal theory is that younger readers distain = disdain, видимо опечатка

**** Предположительна аналогия с ружьем, которое обязательно выстрелит, однако в устоявшихся идиомах мною ничего не найдено.

***** Здание, в котором мы находимся, исчезнет с лица земли через десять минут. Возьмите одну часть 98%-ной дымящей азотной кислоты, и смешайте с тремя частями концентрированной серной кислоты. Делать это надо на ледяной бане. Затем добавляйте глицерин по капле из глазной пипетки. Вы получили нитроглицерин.
Я знаю это, потому что это знает Тайлер. Смешайте нитроглицерин с опилками, и вы получите отличный пластит. Некоторые предпочитают смешивать нитроглицерин с ватой и английской солью. Это тоже дает неплохой результат. А некоторые мешают нитру с парафином. Но при этом получается ненадежная взрывчатка.

Как заставить себя работать.
Скрытый текст: Показать
Несколько способов собраться с мыслями и преодолеть творческий кризис
1. Настройтесь, что будете работать всего пять минут
Заставить себя работать несколько минут намного проще, чем несколько часов. Такой короткий промежуток времени можно перетерпеть даже пение Димы Билана (прошу прощения у фанатов, но для меня это, и впрямь, пытка=)). И в то же время, пяти минут вполне достаточно для того, чтобы начать. А дальше вы и втянетесь. Как вариант: назначить себе маленький объем, к примеру, двести знаков. Обычно, после этого уже не останавливаешься.

2. Поставить рядом таймер минут на пятнадцать
… и ничего не делать эти пятнадцать минут. Не разрешать себе ни музыку слушать, ни читать, ни, тем более, писать. Во-первых, руки зачешутся поделать хоть что-то (а у вас уже файл открыт для этого =)) Во-вторых, могут появиться идеи, что и как писать, и желание их срочно воплотить. Ведь известно, что идеи обычно появляются тогда, когда писать нет возможности.

3. Не пытаться достичь совершенства
Как известно, лучшее — враг хорошего. Пока вы стремитесь выбрать лучшую фразу из всех возможных, мысли улетают очень далеко и, как правило, больше не возвращаются. Лучше писать, как получается, а огранку фраз оставить на потом. У одного из маститых писателей был такой способ: начать писать белиберду, а потом постепенно перейти на нужную тему. Начало такой работы потом выкидывается.

4. Разделить на части
Бывает, что никак не можешь начать, представив сколько всего нужно переделать. В этом случае необходимо дать себе задание выполнить хотя бы малую ее часть: написать эпизод, разработать сюжетную линию, очертить характер… Такое задание пугает не так сильно, как «написать роман».

5. Убивать отговорки
Для многих обычная ситуация — встать с утра, потом поесть, погулять с собакой, заодно сходить в магазин, плюс, убраться в квартире и вынести мусор (это еще для тех, кому на работу ходить не надо), помыть машину, сходить в поликлинику, прочитать газеты, свежие новости, пройтись по форумам… и т.д и т.п. В общем, всего не переделать. Ясно, что все это — отговорки для того, чтобы не садиться за текст. Убивайте их на корню, пока они еще не появились. С самого начала дня составьте список: это я сделаю, и все. И постарайтесь, чтобы список дел закончился до того, как настанет время ложиться спать!

6. Писать утром
Те, кто пишет днем и вечером, имеют целый день, чтобы изобретать отговорки не писать. Секрет в том, чтобы писать, а не ждать.

7. Добавить поощрения
Любая рутинная работа утомляет, поэтому полезно добавить в свой график маленькие поощрения: чашку кофе, прогулку, любимую песню.

8. Следить за своим языком
Необходимо освободить язык и голову от таких слов, как «ступор», «писательский кризис», «отсрочка» и «хрень». Замените их на что-нибудь продуктивное. К примеру, «репетиция», «подготовка» или «планирование».

9. Отыскать «жилетку»
Всем нам необходим помощник, который любит нас безо всяких условий, который хвалит нас за усилия и продуктивность, а не за качество готового продукта. Слишком много критики писателя угнетает.

10. Постараться избавиться от ступора
Бренда Улэнд говорила: «все люди, которые пытаются писать, становятся беспокойными, зажатыми, натянутыми и превращаются в педантов, которые больше всего на свете боятся, что напишут нечто, что будет не так хорошо, как Шекспир». А Вильям Стаффорд добавлял, что: «так называемый „писательский ступор“ есть результат дисбаланса между стандартами автора и качеством исполнения. Нужно понижать планку до тех пор, пока не преодолеешь психологический барьер перед письмом».

Понятное дело, что из этих советов не всё и не всем подойдет, но иметь их в виду стоит. Если вы знаете еще какие-то удачные методы настройки на работу — пишите на мэйл, добавим.


Все вместе на прополку плеоназмов!
Скрытый текст: Показать
Я не устану повторять, что литература — штука субъективная. Мы в ней пытаемся добиться каждый своего. Соответственно каждому из нас нужен свой собственный набор литературных правил — а кой-кому правила вообще не нужны! Я лично люблю правила. Даже если толку от них никакого, их приятно нарушать.
1. Избегайте плеоназмов. Плеоназм — это слово или выражение, которые можно удалить из предложения, не изменив при этом его смысла. Например, в предложении «Все вместе на прополку плеоназмов!», «вместе» — это плеоназм. Вычеркните его, и смысл предложения не изменится. Многие слова используются в качестве плеоназмов: «просто», «вообще-то» и «как бы» — три распространенных сорняка этого рода («Вообще-то я знаю, что он просто как бы килер» можно ужать до «Я знаю, что он килер»). А выражения вроде «более-менее» или «как бы то ни было» — просто паразиты.
2. Пишите уклончивый диалог. Ваша главная задача как писателя — нагнетать конфликт. Проведите дома или на работе следующий эксперимент: попробуйте в течение целого дня избегать прямых ответов на вопросы родственников и коллег. Ну что, получили конфликт на свою голову? Примените этот принцип к своим произведениям, и ваши персонажи отреагируют так же.
3. Заменяйте наречия образными глаголами. Заметьте, я не говорю «избегайте наречий, и точка», потому что одно наречие на пятьдесят страниц — это нормально, ничего страшного. А вот что ненормально, так это позорно вставлять в предложение наречие, потому что вы не сумели найти точный, образный глагол. «Шел медленно» ни в какое сравнение не идет с «тащился» или «плелся». «Искренне сочувствовал» ни в какое сравнение не идет с «сострадал».
4. Везде, где только возможно, вычеркивайте прилагательные (см. п.3, везде по тексту подставить «прилагательное» вместо «наречие»)
5. Два прилагательных при существительном в четыре раза хуже, чем одно. «Усталый, пожилой» человек «медленно шел» по направлению к «молоденькой, хорошенькой» девушке. Когда я читаю подобное предложение, я надеюсь, что он умрет прежде, чем до нее дотащится. Хотя в таком случае за ним может приехать «стремительная, суетливая» карета скорой помощи. Еще и «оглушительно завывая».
6. Не пишите длинных реплик в диалоге. Любая реплика длиннее трех предложений должна чем-то разбиваться. Пусть ваш персонаж что-нибудь сделает. Пусть оглядится вокруг себя. Дайте читателю представление о происходящем. Создайте нужную атмосферу.
7. Если вы повторили какую-то мысль два или более раз, выберите наилучший вариант и удалите остальное. Очень часто я вижу в рукописи повторения одного и того же образа. Это как если бы автор сказал: «Первые два варианта высказывания не очень удались, но зато третий точно получился. А если и не получился, то может, все три вместе взятые редактора убедят.» Автор повторяется. Именно так. Еле уловимая разновидность плеоназма.
8. Показывайте, а не рассказывайте. Знаменитый совет, которому мало кто следует. Пример: опосредованное описание эмоций. Ваш читатель умный? Умный. Ну и пишите для него соответственно. «Лили заливалась слезами. Она была очень расстроена.» Тут второе предложение следует из первого? Контекст вроде бы на это указывает. Ну и вычеркните его. Если вы хотите, чтобы читатель сопереживал, не разжевывайте ему все. Покажите ему, что происходит, а он своим умом дойдет до всего остального. У этого подхода есть еще один плюс! Поскольку кино в силу необходимости не рассказывает, а показывает, данный подход вам очень придется кстати, когда настанет время писать киносценарий по вашему роману!
9. Описания должны работать на сюжет. И постарайтесь внести в эти описания действие. Вместо того, чтобы описывать лежащую на столе книгу, пусть ваш маньяк-убийца ее возьмет, полистает и переложит на диван. Ему же надо каким-то действием разбивать свои монологи?
10. Не остроумничайте. Если взять предыдущий пример, то ваш маньяк не должен носить фамилию Живоглотов.
11. Избегайте «литературностей». Лучше пишите грубее и проще. Когда вы стараетесь звучать «как писатель», ваша авторская интонация проникает в произведение, а мешающийся под ногами героев автор никому не нужен. Авторы всех великих произведений невидимы и неслышимы.
12. Определитесь с точкой зрения (POV). Как можно раньше дайте знать читателю, в чьей голове вы находитесь. И оставайтесь в данной голове всю сцену. Это правило к вам не относится, если вы уже Великий и Выдающийся, в каковом случае можете поступать как хотите. Но суровая правда жизни состоит в том, что, хотя большинство читателей не разбирается в литературных тонкостях, они все любят читать понятные книги, а не путаные.13. Не запутывайте читателя. Если вам кажется, что какое-то место может быть читателю непонятно, значит, оно абсолютно невразумительно. Или перепишите его понятно, или удалите совсем.
14. Атрибутируйте диалог словом «сказал (-а)». Сид Флейшман называет «сказал» словом-невидимкой.
15. Очень хорошо считать читателя умным человеком. Но плохо считать его экстрасенсом, умеющим читать ваши мысли.
16. Начинайте сцены как можно позже и заканчивайте их как можно раньше.
17. Начинайте роман персонажами в действии. Всю необходимую предысторию добавите потом по ходу дела.
18. Задавайте персонажам четкие цели. Всегда. В каждой сцене. И создавайте препятствия к их достижению. Всегда. В каждой сцене. Если у фокального персонажа сцены отсутствует цель, создайте ее или удалите сцену. Если отсутствует препятствие к ее достижению, создайте его или удалите сцену.
19. Если двое персонажей испытывают взаимное влечение, не давайте им добраться до постели, пока не дадите хотя бы одному из них ревнивого спутника жизни.
20. Героя надо помучить! Мало просто загнать его на дерево. Пока он соображает, как же ему оттуда слезть, нужно кидать в него камнями.
21. В описаниях нужно задействовать все пять чувств. Авторы часто упускают из виду обоняние и осязание.
22. Варьируйте длину предложений. Я сам люблю писать короткими и всегда поражаюсь, какого эффекта можно добиться, если скомбинировать два предложения в одно.
23. Не давайте персам разговаривать правильными полными предложениями. Можете это делать только тогда, когда вам надо, чтобы они звучали, словно книжные персонажи.
24. Везде, где только возможно, ликвидируйте авторский фильтр. «Он ощутил», «он подумал», «он заметил» — это всё фильтры. Они отдаляют читателя от персонажа.
25. Когда закончите книгу, найдите самую слабую сцену и удалите ее. Если есть такая необходимость, замените ее одним предложением или абзацем.
26. Не подсказывайте ничего читателю. «Как поживает Дональд, твой сын?» Отец Дональда вряд ли нуждается в напоминании, кем ему Дональд приходится. Эта фраза вставлена автором только для того, чтобы сообщить читателю нужную информацию.
27. Если произнесенная вслух фраза выставляет героя дураком, пусть он ее не произнесет, а подумает. Смысл останется тот же, но хоть остальные не догадаются.
28. Персонажи, которые много улыбаются и ухмыляются, кажутся читателю законченными идиотами. Также не давайте им вздыхать и пожимать плечами. От удаления всех улыбок, вздохов и пожиманий плечами рукопись практически всегда выигрывает. Улыбнуться печально — это преступление против литературы.
29. Местоимения: большой геморрой от маленького слова. Самое полезное, что я в жизни узнал про этих мерзавчиков, это следующее: местоимение всегда относится к ближайшему стояшему перед ним соответствующему существительному. Например: «Джон достал нож из кармана и ударил им Пола в живот.» Как же Полу повезло! Ведь если проследить «ближайшее соответствующее» местоимению существительное, то это будет «карман»! Соблюдайте это правило, и читателю все будет понятно.
30. Зафиксируйте момент наибольшего напряжения и держите его так долго, как только сможете. Или, как выражается Джон Д. Макдональд: «Остановите действие — пристрелить всегда успеете.»
31. Если что-то удалось вопреки правилу, забудьте про правило.

Стенания бедного бета-тестера
или Пять источников писательских бед
За нее спасибо knigurai
Скрытый текст: Показать
ета-тестер — это я. Зануда и придира, с удовольствием (несколько сомнительным, говоря по чести) вылавливающая в текстах книг мелкие неточности и огрехи, которые большинство читателей обычно не замечает. Но меня они раздражают, как попавший в туфли песок, а потому я ещё задолго до того, как начала тестировать рукописи, приобрела привычку, которую, каюсь, можно счесть мелким вандализмом: я правлю любой текст, попавший мне в руки. Правлю в самом прямом смысле слова. Я постоянно держу под рукой флакончик белил и чёрную ручку и, встретив в книге что-нибудь вроде «конного всадника» (как будто всадники бывают пешими) или «рукоятки меча», немедленно пускаю их в ход. Навожу порядок, так сказать.

Конечно, такую честь я оказываю лишь тем книгам, которые собираюсь перечитывать, то есть хорошим и любимым. Со временем у меня собралась неплохая коллекция ляпов, ошибок и неточностей. Почему они появляются в книгах? Тому есть несколько причин, о которых мне хотелось бы рассказать.
Причина первая,
или Почему её зовут Кларисса?

Часть из них, видимо, вызвана элементарной забывчивостью. Повторы фраз, абзацев, а порой и целых эпизодов, смена имён — в седьмой главе некую даму зовут Киара, а в двенадцатой она же оказывается Клариссой — путаница в цветах одежды, волос и глаз и так далее.

Вот, например, герой владеет прекрасным мечом по имени Крыло. Мечам действительно давали имена, но почему через несколько страниц тот же меч называют Крылатым?

Действие происходит весной, а с деревьев опадают жёлтые листья.

Герои по своим геройским делам направляются в западные горы и, увидев впереди горную цепь на фоне рассветного неба, понимают, что цель близка. Бедняги страдают топографическим кретинизмом?

Кого-то называют графом задолго до того, как он этот титул унаследовал, другого продолжают именовать бароном ещё много лет после того, как ему был пожалован графский титул.

Влюблённый дарит возлюбленной кольцо с рубином. Через некоторое время рубин превращается в изумруд. Алхимикам такое и не снилось.

Или совсем уж невероятная вещь: герой провожает героиню, в которую он, кстати, влюблён, до дверей её спальни, а наутро обнаруживает её сладко спящей в постели другого мужчины — и никакой реакции, даже простого удивления!

Или вот ещё: прикованный пленник убегает через люк в полу, о котором не знали его тюремщики, — прихватив с собой, надо полагать, и цепи, и кусок стены.

Ну что тут сказать? Если не надеетесь на память — составляйте перечни и списки. Разметьте ход действия по календарю, начертите хотя бы приблизительные планы и карты, нарисуйте генеалогические древа персонажей. И не ленитесь перечитывать собственный текст.
Причина вторая,
или Как взять препятствие пируэтом

Незнание реалий — это вторая по счёту и самая богатая по количеству причина появления «блох». Их столько, что, пожалуй, стоит произвести некую классификацию, ну хотя бы по тематике.

Больше всего не везёт лошадям. Что путают масти, называя, скажем, вороную чёрной, а каурую — «гнедой со светлой гривой», это ещё полбеды. А вот то, что с удручающим постоянством не замечают разницы между верховыми и тягловыми лошадьми, между сбруей и упряжью, поводьями и вожжами — это уже серьёзней. Верховых лошадей запрягают через раз, а одну из них, бедняжку, даже взнуздывали, то есть надевали на неё узду, при этом затягивая подпругу! Вы можете представить такое? Я — нет. И как можно «натянуть удила», если они у лошади во рту?

То лошадь скачет рысью, хотя должна была бы бежать, ведь скачут только галопом, то — внимание! — «пируэтом берет препятствие», игнорируя тот факт, что пируэтом называется полный оборот. Нет, конечно, обученная цирковая лошадь может это проделать, но зачем, если можно просто перепрыгнуть? Поистине, мы не ищем лёгких путей!

Немного легче дело обстоит с экипажами, повозку с каретой хоть и путают, но не так уж часто. Но вот в колеснице должно ездить стоя, а если в ней имеются сиденья, то это уже не колесница, а коляска. Особо выдающийся перл — «правая лошадь конных носилок». Друзья мои, конные носилки устроены точно так же, как и любые другие: один носильщик (или лошадь) спереди, другой — сзади, и никак иначе. А возничий правит только колесницей, любыми другими экипажами — возница или кучер.

Расстояния и скорости — тут бывает полнейший разнобой. Как известно, день конного пути, если не менять лошадей, — от сорока до пятидесяти километров. А тут в одной и той же книге герои то тратят четыре месяца на то, чтобы проехать верхом три тысячи вёрст (а верста, если не помните, это 1,06 км), хотя за это время их можно было и пешком пройти, не особо при этом напрягаясь, то вдруг оказывается, что триста вёрст — это месяц пути верхом, а ещё чуть дальше шестьдесят вёрст проезжают за полдня. Лошади выучились летать?

Оружие. Я понимаю, велик соблазн щегольнуть эрудицией, мимоходом упомянув какое-нибудь заковыристое название вроде «скаллоп» или «тэссэн», и дать объяснение в сноске. Но если чуть раньше автор спутал саблю со шпагой, то это выглядит, мягко говоря, забавно. Нельзя «застегнуть на бёдрах оружейную перевязь» — её носят через плечо. А часть доспеха, закрывающая руку ниже локтя, называется не поруч, и тем более не поручень, а наруч.

В одной книге лучник «на бегу ставил тетиву на лук». Как такое можно было проделать со старинным боевым луком, если даже у современного спортивного, чтобы натянуть тетиву, нужно приложить немалое усилие — оставим на совести автора.

Биология и сельское хозяйство. Тут тоже много всего разного. Например, хлеб не сажают, а сеют, березовый сок собирают не летом, а ранней весной, пока не раскрылись почки. Если корова не телилась, а коза не котилась, то и молока от них не получишь. Не бывает «поля с прошлогодним сухостоем», ибо сухостой — это засохшие деревья, и в поле им делать нечего. А на сжатом поле остаётся стерня.Добавлю ещё несколько существенных причин, порождающих ошибки:


незнание истории и экономики: не только собственно фактов, чисел и последовательности событий, но, в первую очередь, закономерностей. Не может быть металлургического комбината образца ХХ века или хотя бы железоделательного завода ХVII века в Древней Руси — даже если туда забросило «попаданца», знающего до тонкостей горное дело, а под ногами валяются куски железной руды в промышленных количествах. Война не возникает внезапно и на пустом месте — участвующим нужны хотя бы субъективно веские причины. В доиндустриальных мирах стоит учитывать, где именно идут торговые пути, — именно там и будут развиваться города, а не возникать неизвестно откуда посреди великого ничто.


незнание законов природы и элементарных реалий нашего родного мира. Отнюдь не всё можно (а главное — нужно) списывать на «It’s magic!». Если у вас несколько лун — просчитайте величину приливов. Не селите пингвинов в Арктике, им там не понравится. Если в вашем мире все животные восьминогие, а герой и его раса шестиноги, стоит осознать самим и объяснить читателям почему.


непонимание, чем герои книги принципиально отличаются от юнитов из компьютерной игры. В итоге персонажи получаются картонными и малоправдоподобными — читать это неинтересно, запомнить, чем одна марионетка отличается от другой, невозможно, а когда какого-нибудь героя наконец-то убивают, отношение читателя описывается русской поговоркой: «Умер Аким, да и чёрт с ним». Такие инкубаторские уродцы бродят толпами в опубликованных и даже коммерчески успешных книгах? Да. Но вспомните, как печалились, когда погиб Дамблдор. Посмотрите в интернете, сколько есть «Плачей по Боромиру». На это и равняйтесь.А в одной книге, хотите верьте, хотите нет, объявился Маугли а-ля рюсс — мальчик, воспитанный медведицей, в котором героиня с ужасом опознала своего младшего брата, пропавшего несколько лет назад. То обстоятельство, что медведи вообще-то зимой впадают в спячку, от внимания автора как-то ускользнуло. Или предполагалось, что медвежий приёмыш тоже научился сосать лапу?

Ну и разное. Завалинок у печи не бывает, у печи — лежанка. А завалинка — это приступка с наружной стороны стен. А полати — это спальная полка на высоте больше человеческого роста, так что сгрузить на них потерявшую сознание героиню несколько затруднительно.

Обычай брататься, смешивая кровь, существовал у многих народов. Побратавшиеся так и звались — побратимами, или ещё назваными братьями, но ни в коем случае не кровниками. Кровник — это кровный враг. Да и вообще с названиями родственников просто беда. Тещу со свекровью, правда, не путают, видимо, благодаря анекдотам, но вот сваху со сватьей или шурина с деверем — довольно часто. И не может быть у женщины свояченицы, только невестка и золовка. Свояченица — это сестра жены.

Монета весит не больше трёх-четырёх граммов. Если вам кажется, что это мало, прикиньте, сколько весит тысяча монет? А десять тысяч? И какой для них нужен кошелёк?

Свиток и фолиант — разные вещи. При этом свиток нельзя перелистать, поскольку он и есть лист. Правда, лист этот может быть очень длинным.

Морёный дуб не темнеет от времени, он и так чёрного цвета.

В кузнице стоит не печь, а горн.

Брюнетка с волосами цвета корицы — это как? Корица, как известно, светлокоричневая, так что выбирайте — героиня или брюнетка, или светлая шатенка.

Как бороться с этой напастью, понятно — приобретайте знания. Любым путём — читайте, расспрашивайте, слушайте — и запоминайте, запоминайте, запоминайте... Или записывайте, если боитесь забыть. Нет возможности проконсультироваться со специалистом — к вашим услугам справочники и учебники. Хотите, скажем, написать батальную сцену — найдите труд по военной истории и передерите оттуда хоть осаду Алезии, хоть Битву женских платков (такая была, честное слово!). Это будет не плагиатом, а работой с источниками. Вон Толстой в «Войне и мире» половину «Записок» Жихарева переписал...
Причина третья,
или Стрельба яблоком по площадям

Третий источник «блох» — неверное словоупотребление. Уж кто только не твердил о разнице между «одевать» и «надевать», а всё без толку. Чуть ли не каждый второй автор упорно одевает платья, плащи, сапоги и даже кольца, хотя ни один из этих предметов не способен носить одежду.

Нельзя пророчить невесту жениху, только прочить. Практикуют врачи и адвокаты, а ритуалы и прочие обряды практикуются. Слово «пользовать» означает «лечить», в иных случаях следует писать «пользоваться» или «использовать». А что означает словосочетание «пространная логика», я так и не смогла понять.

Единоутробные братья — это дети одной матери от разных отцов. Как ими могут быть близнецы — загадка.

«В деревне есть такое обязательство — детей женщины рожают в бане». Кто и кого к этому обязывал?

«Точечное попадание яблоком» — представляете? Видимо, яблоком — одним! — можно стрелять и по площадям.

«Голос, произнесённый на грани восприятия» — может быть, всё же «прозвучавший» или «слышимый»?

«Любовь сравни безумию» — без комментариев.

«Нелицеприятным», то есть неприятным некоему, обычно вышестоящему лицу, может быть мнение или высказывание, но уж никак не падение, даже если это падение в лужу.

«Дама почтительных лет» — или всётаки «почтенных»? И что значит «усердно поправлять походку»? Если персонаж старается скрыть хромоту, то так и скажите. А вот ещё: «Я поймала отражение зеркала» — в другом зеркале, что ли? Такое возможно, ну скажем, когда гадают на двух зеркалах, но тут-то героиня просто увидела в зеркале себя.

«Он с восторгом наблюдал за удаляющимся мостом...» Наверно, я тоже была бы в восторге, увидев ходячий мост, но только мост-то этот был самым обыкновенным и, как положено порядочному мосту, стоял на месте, а удалялись от него наши герои.

Или вот ещё: «А почему я должна кидать свои стены?» Сдаётся мне, вопрос тут следует задать иной — не «почему?», а «как?».

Очень часто путают «ничком» и «навзничь», «жалобный» и «жалостливый», «цивильный» и «цивилизованный», «суетливый» и «суетный», «эмоцию» и «эманацию» и ещё множество слов и выражений, особенно если они близки по звучанию. Но смысл-то у них у всех разный. Так почему бы, во избежание, не заглянуть лишний раз в словарь? А заглянув — немного подумать да и заменить «цивильный» на «гражданский», «эмоцию» на «чувство», а «эманацию» на «влияние»? Ей же ей, текст от этого только выиграет.

И, кстати, вы никогда не пробовали читать словари? Я не шучу, это довольно увлекательное и, безусловно, весьма плодотворное занятие.
Причина четвертая,
или Меч, скачущий на лошади

И, наконец, грамматика и пунктуация. Вот тут автору следует быть особенно внимательным, ибо его подстерегает множество ловушек, начиная с «больших глаз с длинными ресницами зелёного цвета» и далее, насколько фантазии хватит. Вот навскидку:

«Четверо здоровенных охранника» — ну, господа, либо «четверо охранников», либо «четыре охранника», третьего не дано. А вот писать «четверо охранниц» нельзя ни в коем случае, только «четыре охранницы».

«Я побаиваюсь эту красоту» — ну нельзя же так. Бояться (если уж очень хочется) можно красоты, а красоту следует, ну, скажем, ценить. Нельзя писать «не отводить взгляд», только «не отводить взгляда» — отрицательные обороты требуют родительного падежа. А что творится с «не» и «ни»! Право же, создаётся впечатление, что и в самом деле кое-кто не замечает разницы между «не один», то есть больше одного, и «ни один», то есть никто. И разве трудно понять, почему собака поджимает хвост, а уши прижимает?

Да, грамматика русского языка сложна, но эта сложность даёт такие возможности! Богатейший словарь, разнообразнейшие способы словообразования, одни суффиксы чего стоят. Домик, домишко, домище, домина... это уже не просто слова, это образы. Одной только формой слова можно передать массу смыслов и оценок, от восторга до негодования.Наш язык невероятно гибок. Свобода инверсий в нём позволяет выразить тончайшие оттенки смысла одним лишь порядком слов. «Два часа» и «часа два» — это ведь совсем не одно и то же. Но свободой этой надо уметь пользоваться, ибо результат может быть, как бы это сказать повежливее... немного непредсказуемым.

Вот кто-то «залез на чердак, где хранился всякий магический хлам, с целью банального ограбления» — тут и запятая не спасает от впечатления, что хлам хранился с целью ограбления. Или ещё: «Хрупкий мостик, казалось, вот-вот обрушится в воду, над которой клубилась лёгкая дымка, стеклянным крошевом» — то есть стеклянным крошевом клубилась дымка?

А вот тут не спасает и точка: «А ещё у парня был меч. И у того, кто прискакал следом, тоже. На большой чёрной лошади» — меч, скачущий на лошади, каково?

Или вот такой диалог: « — Ты ли это говоришь? Ты, который всегда меня ненавидел? Тебя опоили волшебным зельем? — Было дело, — честно признал князь». То есть признал, что опоили?

А вот и привет от незабвенной чеховской шляпы: «Глядя на этих двоих, их кровное родство не вызывало сомнений».

Как избежать таких казусов? Работой. Покрутите фразу так и этак, попробуйте поменять порядок слов, поиграйте с синонимами, избавьтесь от повторов и двусмысленностей, уберите всё, что может показаться лишним, добавьте недостающее. Прочтите фразу вслух и вслушайтесь, как она звучит — у хорошей прозы есть своя мелодия и ритм, не такие явные, как в стихах, но есть. И не надо выписывать всё, что знаете, оставьте место для воображения читателя. Найдите нужный баланс между «необходимо» и «достаточно».
Причина пятая,
или Чувак, ты попал!

О стилистике говорить трудно — и потому, что эта тема неисчерпаема, и потому, что порой нелегко понять, то ли это повторяющаяся ошибка, то ли стиль у автора такой. Ну вот любит он деепричастные обороты и включает их чуть ли не в каждую фразу, да ещё и по три-четыре штуки зараз, упуская при этом из виду, что деепричастие означает дополнительное или одновременное действие. В результате получается вот такое: «Уже иду, — сказала я, заплетая косу, надевая сапоги и вешая на плечо сумку». И сколько же у этой дамы рук?

Общее правило есть и тут: чем проще, тем лучше. Недлинные чёткие фразы, нейтральная лексика. И ради всего святого, избегайте красивостей, как огня! Каждое слово должно работать, каждое сравнение — нести смысловую и эстетическую нагрузку.
Как лишний груз мешает кораблю,
Так лишние слова вредят герою.
Слова «Я вас люблю» звучат порою
Сильнее слов «Я очень вас люблю».

Не надо смешивать слова из разных языковых пластов, если, конечно, вы не собираетесь рассмешить читателя, а фразочки типа «Ну, чувак, ты конкретно попал» в устах эльфийского принца только для этого и годятся. Нет, если вы сочиняете что-то юмористическое, то флаг вам в руки, такая стилевая чересполосица — один из вернейших способов вызвать смех, однако куда чаще подобного рода «юмор» возникает вопреки вашему желанию.

Противоположный случай — излишне «умные» слова. Помню, «имманентная роща» у Ле Гуин заставила меня на какое-то время (ну не было под рукой философского словаря!) почувствовать себя Винни-Пухом, которого «длинные слова только огорчают».

«Тяжёлый сон, полный кошмарных кровавых видений, милостиво сомкнул над несчастной огромные совиные крылья» — как красиво, а? Вот только слово «милостиво» в таком контексте отдаёт издевательством.

Каждому, кто пробует себя на писательском поприще, необходимо то, что я, за неимением лучшего определения, называю для себя «чувством слова». Это что-то вроде музыкального слуха, позволяющего отслеживать фальшь. Оно иногда бывает врождённым, но его, также как и слух, можно и нужно развивать. Читайте — много и разное. Читайте стихи и прозу, классику и новых писателей, мемуары и биографии, научные труды и популярные книжки. Не пренебрегайте писателями второго ряда — у них тоже есть чему поучиться, хотя бы на отрицательных примерах, а между тем и запас реалий пополните. Бестужев-Марлинский, например, даёт отличную прививку от слащавых «красот слога» и излишней сентиментальности, а заодно снабжает интереснейшими деталями быта. Вот вы знаете, что такое «пулелейка»? Я нашла это слово в его повести «Испытание», там герой готовится к дуэли и сам отливает пули, плавя свинец на огне камина.

Для тренировки глаза и слуха можно взять самый заковыристый толстовский период и переписать его так, чтобы сохранить смысл, но короткими фразами, чётко и ясно. Попробуйте ещё побороться с косноязычием Достоевского. Ну а Лермонтов и Чехов — это недосягаемые образцы, их нужно просто изучать.

Есть ещё один приём, спорный, но интересный. Попробуйте прочитать текст чужими глазами. Выбор может быть любым — хоть тётя Таня у подъезда, хоть Белинский, хоть Сократ. Заметите массу интересного! Или попробуйте переложить прозой любимое стихотворение — вот и увидите, что значит «единственно возможные слова на единственно возможном месте».

И одна просьба, дорогие авторы. Не выкладывайте в сеть черновики. Пусть законченная вещь полежит у вас в компьютере месяца три, а потом перечитайте её, исправьте, что найдёте, — и вновь отложите. А то на Самиздате встречаются такие тексты, что проще их переписать, чем прочитать.Но при этом при всём — зачем же нужен бета-тестер? Да просто затем, что одна голова хорошо, а две лучше. В процессе писания и переписывания, чтения и перечитывания автор поневоле настолько сживается с текстом, что в какой-то момент ему становится трудно его оценивать. Вот тут-то и берусь за дело я. Текст не мой, и я вижу в нём то, что автор написал, а не то, что он хотел написать. И если нахожу ошибки, я их исправляю. Разумеется, за автором остаётся право решать, какие мои замечания принять, а какие отвергнуть. Ну что ж, и он, и я сделали что могли. Пусть, кто может, сделает лучше.

Но вот, наконец, миг вожделенный настал — издательство приняло вашу рукопись. Не спешите почить на лаврах, непременно сами читайте корректуру. Нет никаких гарантий, что редактор и корректор исправят все ваши ошибки, зато вполне возможно, что они добавят к ним несколько собственных. Скажем, поменяют плоёный воротник на плотный — ну не знал корректор, что такое «плоить». Вёрсткой тоже стоит поинтересоваться, бывали случаи, когда верстальщики теряли или меняли местами целые страницы, путали порядок иллюстраций и даже ставили их вверх ногами. Как теперь любят говорить, оно вам надо?

Разумеется, все эти выяснения, сверки и вычитывания требуют уймы сил и времени, но зато свою новую книгу вы сможете поставить на полку с радостью и гордостью за хорошо сделанную работу, а не с досадой на свою и издательскую небрежность. А заодно и я, тоже не без гордости, отмечу, что «и моего тут капля мёду есть».

Вот так мы и сосуществуем — писатель и бета-тестер. В симбиозе, так сказать. Бета-тестер — это немножко советчик, немножко редактор, немножко корректор. И, надеюсь, мне удалось вас убедить, что наше сотрудничество лишним не бывает. Пусть бета-тестер не сможет сделать из вашего текста шедевр — этого никто не сможет, кроме вас, — но он хотя бы позаботится о том, чтобы ваши будущие читатели не хихикали в самых неподходящих местах.

Желаю удачи!

_________________
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн май 28, 2012 7:30 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Подземный Архивариус
Подземный Архивариус
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Чт дек 18, 2008 9:01 pm
Сообщения: 5830
Откуда: г.Пересвет
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Статья хорошая, одобряю)

_________________
Изображение
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн май 28, 2012 7:31 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Повелитель Воздуха
Повелитель Воздуха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 19, 2009 7:32 pm
Сообщения: 3029
Откуда: from the Dream...
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Спасибо.
Завтра выложу продолжение другую статью того же плана.

_________________
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн май 28, 2012 7:31 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Подземный Архивариус
Подземный Архивариус
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Чт дек 18, 2008 9:01 pm
Сообщения: 5830
Откуда: г.Пересвет
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Окей, буду ждать)

_________________
Изображение
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн май 28, 2012 11:23 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Лавасерфер
Лавасерфер
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср апр 11, 2007 1:29 pm
Сообщения: 3747
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Действительно, отличное, так сказать, подспорье для начинающих авторов. По сути здесь собрано самое главное (для писателя) из курса стилистики русского языка. Ну, плюс авторские комментарии, тоже весьма полезные и интересные. Хотя эти советы касаются скорее тех, кто уже пишет, и кому необходимо отточить мастерство (избавиться от стилистических дефектов). Хорошо дополняет еще одну полезную для молодых авторов статью, которая лично для меня многое открыла. Можно сколь угодно красиво излагать мысли на бумаге, но если сами эти мысли хромают, никакие познания в стилистике не помогут. :)
В общем, интересно будет почитать еще подобного рода материалы (*отправляется на их поиски*). +1 The Lunar Beast'у.


Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Вт май 29, 2012 2:40 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Повелитель Воздуха
Повелитель Воздуха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 19, 2009 7:32 pm
Сообщения: 3029
Откуда: from the Dream...
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Спсибо за статью, knigurai!

_________________
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Вт май 29, 2012 3:58 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Подземный Архивариус
Подземный Архивариус
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Чт дек 18, 2008 9:01 pm
Сообщения: 5830
Откуда: г.Пересвет
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Действительно, статья отличная)

_________________
Изображение
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Вт май 29, 2012 9:02 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Повелитель Воздуха
Повелитель Воздуха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 19, 2009 7:32 pm
Сообщения: 3029
Откуда: from the Dream...
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Еще одно обновление.

_________________
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Вс июн 03, 2012 10:18 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Управляющий Стихией Воды
Управляющий Стихией Воды
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср фев 02, 2011 8:03 am
Сообщения: 17531
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Размещать сие на подростковом форуме? Гениально, Ватсон.

_________________
|


Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Вс июн 03, 2012 10:30 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Лавасерфер
Лавасерфер
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср апр 11, 2007 1:29 pm
Сообщения: 3747
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Боишься, подростки поумнеют? Или поймут, наконец, как НЕ надо писать фанфики?


Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн июн 04, 2012 10:04 am 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Повелитель Воздуха
Повелитель Воздуха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 19, 2009 7:32 pm
Сообщения: 3029
Откуда: from the Dream...
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
Mime писал(а):
Размещать сие на подростковом форуме? Гениально, Ватсон.

Мне-то помогло(хоть и немного), а я помладше тебя буду.
Так что делайте выводы...

_________________
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн июн 04, 2012 3:31 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Лавасерфер
Лавасерфер
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср авг 26, 2009 5:33 pm
Сообщения: 4483
Откуда: ДС
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
1ый спойлер не осилил. Но вижу что статейка очень полезна и интересна.
Буду по немногу читать.

_________________
_____________________________
Мой телеграмм @Matoro


рассказы [Я макута] [Большая охота][Ветер] повесть [Мир в наше время]


Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Вт июн 05, 2012 8:25 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Повелитель Воздуха
Повелитель Воздуха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 19, 2009 7:32 pm
Сообщения: 3029
Откуда: from the Dream...
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
И еще один спойлер ,на этот раз о достоверности рассказа.

_________________
Изображение




Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Сб июн 16, 2012 11:34 am 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Лавасерфер
Лавасерфер
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср авг 26, 2009 5:33 pm
Сообщения: 4483
Откуда: ДС
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
The Lunar Beast писал(а):
И еще один спойлер ,на этот раз о достоверности рассказа.

вы мне яйца выкручиваете сударь!

_________________
_____________________________
Мой телеграмм @Matoro


рассказы [Я макута] [Большая охота][Ветер] повесть [Мир в наше время]


Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Пн июн 25, 2012 4:10 pm 
 Заголовок сообщения: Re: Не рассказ ,но...
Лавасерфер
Лавасерфер
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср апр 11, 2007 1:29 pm
Сообщения: 3747
Пол: Мужской

Элементарная Сила:







Не в сети
The Lunar Beast писал(а):
1. Слово «очень».
Лидер рейтинга слов-паразитов, удаляем без сожалений. Улучшаем фразу, и вашу репутацию.

Вот недавно на экзамене мне как раз попалось задание: в пяти предложениях заменить слово "очень" на наиболее подходящий контекстуальный синоним (причем к каждому примеру несколько синонимов). :D Было довольно тяжко.


Вернуться к началу
Перейти в конец
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 154 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5 ... 11  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 2


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения


Для комфортного общения на форуме, мы рекомендуем использовать следующие браузеры:

Google Chrome Get Firefox Safari Opera

Если у вас есть вопросы, свяжитесь с

©2006-2024 RUSBIONICLE



Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB
[ Time : 0.103s | 16 Queries | GZIP : On ]